Лужок черного лебедя (Блэк Свон Грин)
Шрифт:
«Спасибо», — выпалил Глист.
— Спасибо.
— Фриц что попало притаскивает, — Шинник свистнул. Из темноты выскочил ограбивший меня волк. — Он — джук [61] моего брата, верно, Фриц? Живет со мной, пока брата не выпустят из резиденции в Киддерминстере. Ноги гончей, мозги колли, верно, Фриц? Мне будет тебя не хватать, Фриц. Его закинешь за ограду, и он вернется с жирным фазаном или с зайцем, а ты и ногой не ступишь в чужие владения, где висит «Посторонним вход воспрещен». А, Фриц?
61
Собака (цыганск.).
Резчик вдруг встал. Взгляды всех сидящих у костра обратились на него.
Он швырнул мне что-то тяжелое. Я поймал.
Это был кусок резины — наверно, бывший кусок шины от трактора. Парень вырезал из куска голову размером с грейпфрут. В ней было что-то от вуду, но выглядела она потрясающе. Какая-нибудь галерея вроде маминой оторвала бы ее с руками. Глаза пустые, как глазницы черепа. Рот — зияющий шрам. Ноздри раздуты, как у испуганной лошади. Если бы страх был вещью, а не чувством, это была бы именно такая голова.
— Джимми, — Алан Уолл разглядел голову, — это твоя лучшая работа.
Резчик Джимми издал радостный звук.
— Это большая честь, — сказала женщина. — Джимми, знаешь ли, не раздает такие головы каждому годжо, который вдруг свалится к нам в табор.
— Спасибо, я буду ее хранить, — сказал я Джимми.
Джимми спрятался за копной волос.
— Это он, да, Джимми? — Клем Остлер имел в виду меня. — Когда он свалился сверху? Он так выглядел, когда упал?
Но Джимми ушел за фургон.
Я посмотрел на Точильщика.
— Можно я пойду?
Точильщик показал мне пустые ладони:
— Ты же не арестованный.
— Но скажи им, — Алан Уолл показал в сторону деревни, — мы тут не все воры, и не все, что о нас говорят, — правда.
— Он может говорить хоть до посинения, но они ему не поверят, — сказала дочь. — Потому что не хотят верить.
Все цыгане смотрели на меня, словно Джейсон Тейлор был послом из страны кирпичных домов, заборов из проволочной сетки и агентов по торговле недвижимостью.
— Они вас боятся. Вы правы, они вас не понимают. Если бы только они могли… или… Для начала они могли бы просто посидеть тут. Согреться у вашего огня. И послушать вас. Это было бы уже неплохо для начала.
Костер плевался жирными искрами в сосны, которые выстроились вдоль края карьера, и в луну.
— Знаешь, что такое огонь? — Точильщик кашляет, как умирающий. — Огонь — это солнце, которое раскручивается из глубины дерева.
Гусиная ярмарка
Дин что-то кричал мне, но его слова глушила классная песня «Olive’s Salami» Элвиса Костелло и группы «The Attractions», так что я заорал в ответ: «Ничего не слышу!» — «Чего ты говоришь? Я ни слова не разберу!» — заорал в ответ Дин, но контролер похлопал его по плечу, напоминая, что надо заплатить 10 пенсов. И тут я увидел матовый прямоугольник на исцарапанном полу прямо возле моего электромобиля.
Это оказался бумажник.
Я бы отдал его контролеру, но бумажник распахнулся, и я увидел фото Росса Уилкокса и Дон Мэдден. Они стояли в позе Джона Траволты и Оливии Ньютон-Джон на афише «Бриолина». (Хотя вместо солнечной Америки фоном служил туманный сад на задворках Веллингтон-Гарденс.)
Бумажник Росса Уилкокса был битком набит банкнотами. Никак не меньше пятидесяти фунтов. Это серьезно. Столько денег я сроду в руках не держал. Я зажал бумажник между колен и огляделся — не видел ли кто. Дин уже орал Флойду Чейсли то, что раньше хотел сказать мне. Никто из стоящих в очереди не обращал на меня никакого внимания.
Обвинитель в своей речи указал, что 1) это не мои деньги, и 2) следует подумать, в какой ужас придет Росс Уилкокс, когда обнаружит, что он их все потерял. Защита предъявила 1) отрезанную голову мыши в пенале, 2) изображение меня, сосущего собственный член, на многих классных досках, и 3) бесконечное «Эй, Г-г-глист, к-к-как п-п-поживает т-т-твой логопед?»
Судья вынес решение за считаные секунды. Я сунул бумажник Росса Уилкокса в карман. Пересчитаю новообретенное богатство позже. Контролер аттракциона махнул прислужнику в будке, тот дернул за рычаг, и все, кто сидел в электромобилях, выдохнули: «Наконец-то!» Искры расцвели на верхушках шестов, электромобили зажужжали и ожили электрической жизнью, Элвис Костелло сменился группой «Spandau Ballet», а под потолком зажглись ослепительные лимоны, апельсины и лаймы. Дуран классически протаранил меня в бок, завывая, как Зеленый Гоблин, атакующий Человека-Паука. Я принялся крутить руль, чтобы нанести ответный удар, но вместо этого врезался в Клайва Пайка. Клайв Пайк тут же захотел поквитаться со мной, и так далее — пять райских минут мы виляли, крутились на месте и таранили друг друга. За секунду до того, как отрубили электричество и все хором выдохнули «Уже?!», в меня врезался электроавтомобиль «Чудо-Женщина».
— Ой, — засмеялась Холли Деблин, сидевшая за рулем.
— Я страшно отомщу! — крикнул я.
— Боюсь-боюсь! — крикнула она в ответ.
Бумажник Уилкокса плотно сидел у меня в кармане. Электромобили — классный аттракцион, просто классный.
— Ты отлично знаешь, почему тебя не пускают! Так что нечего прибедняться! — орал контролер у выхода с аттракциона. Росс Уилкокс стоял у входа на аттракцион. Рядом стояла Дон Мэдден в ящеричных джинсах и такой мохнатой штуке на шее. Она скомкала пластинку «Ригли сперминт» и сунула меж губ цвета ягод черемухи.
— Он тут на площадке, больше ему негде быть!
Вид Росса Уилкокса в отчаянии — как бальзам на душу.
— Когда кто скачет из машины в машину, конечно, из карманов все повыпадет! Мне плевать, если тебя пришибет током, мне свою лицензию жалко!
— Ну пожалуйста, мы только посмотрим! — вступила Дон Мэдден. — Отец его убьет!
— А меня это очень волнует!
— Тридцать секунд! — Уилкокс был близок к истерике. — Это все, что я прошу!
— А я тебе говорю, что не собираюсь потакать всяким тут, мне работать надо!