Лужоная глотка
Шрифт:
– Я тоже кое-что ищу, – ответил Уэво. – Может, юной леди лучше подождать секунду снаружи?
Хукер оглянулся на меня и улыбнулся. Спокойная любезность. И беззаботность.
– Не возражаешь?
Я вышла из офиса, закрыв за собой дверь, и тут же приникла к ней с другой стороны, стараясь хоть что-нибудь услышать – но тщетно. Спустя пару минут в офис мимо меня промаршировали четверо здоровенных членов экипажа. В следующее мгновение они уже вывели оттуда Хукера, подхватили его и вышвырнули за борт. Он с плеском ударился и скрылся под водной гладью.
Мне же на загривок легла чья-то рука и крепко сжала. Я взвизгнула и оказалась лицом к лицу с Жеребцом. Он прищурил глаза и скривил губы в жуткой усмешке, демонстрируя редкие зубы. На вид ему было лет сорок с хвостиком и, судя по всему, одевался он исключительно в магазине «Биг-энд-Толл» («Для больших и высоких» - Прим. пер.). Толстогубый, с близко посаженными глазами. Темные волосы коротко подстрижены. Я видела его на треке в бинокль и потому знала, что на затылке у него имеется татуировка. Кажется, змея, но на таком расстоянии трудно было сказать с уверенностью.
– Так-так, только поглядите, кто тут у нас, – протянул он. – Мне-то было велено пойти и отыскать тебя, а ты, оказывается, явилась на борт вместе со своим дружком. Маленькая прелестная муха угодила прямиком в паутину.
Я попыталась отодвинуться, но Жеребец лишь усилил хватку.
– В чем дело? – спросил он. – Не терпится уйти? Я тебе не нравлюсь? А может, нам просто стоит получше узнать друг друга. Скажем, спуститься в каюты и познакомиться поближе.
Я услышала, как вынырнул и забарахтался рядом с судном Хукер. Повернула голову, чтобы увидеть его, но Жеребец зажал мои волосы в кулак и резко дернул так, что голова запрокинулась назад.
– Слушай, когда я с тобой разговариваю, – сказал он. – Тебя разве не учили манерам?
– Отвали.
– А может, как раз мне и следует поучить тебя манерам. Мне не впервой учить женщину послушанию. По сути, это одна из моих специализаций. Вот почему мне доверили разобраться с тобой. У меня есть подход к женщинам. Я могу заставить их умолять. Разумеется, сперва будет немного больно. Ты любишь боль?
Я открыла рот, намереваясь закричать, но он снова дернул меня за волосы.
– Кричи, всем наплевать, – сообщил он. – Сейчас на судне только команда. Все гости на катере, совершают экскурсию по гавани. Значит, поступим так. Я тебя хорошенько помучаю, а ты выложишь всё, как миленькая. Расскажешь то, что мне нужно знать. И если после этого будешь со мной чертовски мила, то, когда я с тобой закончу, позволю уйти.
Меня мгновенно прошиб холодный пот, жутко замутило и вывернуло прямо на Жеребца. Единственный раз в жизни меня вырвало «фонтаном».
– Вот дерьмо, – воскликнула я. – Мне правда жаль.
Жеребец отскочил назад и опустил взгляд вниз на себя.
– Что, мать твою, это такое?
– Хлопья и бананы.
– Чертова стерва. Ты мне за это заплатишь.
Сердце екнуло в груди, тут же во мне возобладал инстинкт самосохранения, и я, не раздумывая, вскарабкалась на поручни и прыгнула. Ушла под воду и, прежде чем достичь поверхности и вынырнуть рядом с Хукером, успела порядком наглотаться. Джинсы и кроссовки тянули ко дну.
– Спасите! – выдохнула я, отплевываясь от морской воды. – Тону!
Хукер схватил меня за ворот футболки и на буксире потащил вокруг судна. Мы с трудом миновали нос и уцепились за пирс, чтобы перевести дух. И уже были на полпути к причалу, когда, наконец, обнаружили лестницу и выбрались из воды.
Одежда и волосы прилипли. Шляпа и солнечные очки уплывали с отливом. Сотовый все еще был прицеплен к ремню, из него струилась вода.
–Терпеть этого не могу! – завопила я на Хукера. – Зачем я вообще отправилась с тобой. Знала же, что случится что-нибудь в этом роде. Меня собиралось пытать чудовище с конским членом. Мой телефон испорчен. Шляпа и солнечные очки пропали. Кроссовки промокли. А хорошие кроссовки, знаешь ли, на дороге не валяются. К тому же, я могла утонуть.
Улыбаясь, Хукер глазел на мою мокрую футболку.
– Классно, – сказал он.
Жизнь проста, если ты парень. Все проблемы моментально забываются при виде влажной футболки и затвердевших от холода сосков. Вздохнув, я похлюпала к внедорожнику. Дойдя до машины, остановилась и уставилась в пустое заднее окно, прикусив нижнюю губу.
Хукер обнял меня и крепко прижал к себе.
– Я тоже по нему скучаю, – проговорил он. Затем запечатлел у меня на макушке братский поцелуй. – Не волнуйся. Мы его вернем.
– Он мне даже не особо нравился, когда путался под ногами. Но теперь я чувствую себя ужасно.
– Что имеем – не храним, потеряем – плачем, – заметил Хукер.
Дом Ибарра пустовал, все домочадцы, включая Проглота, работали во фруктовом ларьке. Мы с Хукером сидели в одиночестве за кухонным столом Фелиции, поедая остатки вчерашнего ужина. Я приняла душ и натянула единственную оставшуюся чистую одежду: шорты хаки, белую футболку и белые кроссовки.
Хукер переоделся в шорты, тенниску и позаимствованные у хозяев шлепанцы.
– Я не рассчитывал, что намочу башмаки, – жаловался он. – Нужно остановиться где-то и что-нибудь прикупить. А то сложно будет надирать задницу в шлепках.
– Ты так и не рассказал мне, что произошло в офисе Уэво.
– Он спросил, зачем я угнал его тачки. Я ответил, что не крал их. Он спросил, как в таком случае моя собака очутилась в салоне. И повторил, что хочет получить тачки назад. А я сказал, что хочу вернуть свою собаку. Он пригрозил, что если не получит тачки к концу дня, то отрежет мне яйца и скормит их моему псу. Я ответил, что у меня, по крайней мере, есть яйца. И меня выбросили за борт.
– Здорово придумал.
– Если народ точно ничего не знает, лучше от всего отпираться.
Я замерла, не донеся вилку до рта.
– Я не отпирался, что переспал с той продавщицей, – принялся оправдываться он. – Просто я этого не помню.
– И как ты намерен спасать свои гениталии?
– Да я сильно не парюсь. Он, конечно, вышибет из меня дерьмо, но вряд ли станет резать яйца, ведь я же тогда, вероятнее всего, умру, и он никогда не отыщет свои тачки. А они ему нужны позарез.