Львиная охота
Шрифт:
– Боже упаси, - ответил Вивьен. Кажется, искренне.
– Ну, так как? Тебе удалось вспомнить, где и когда ты его ударил?
Я напрягся. Поганый червяк в моей голове опять заворочался, выдавливая наружу всякую мерзость. Сейчас меня спросят про номер в гостинице, где, по мнению сумасшедшего незнакомца, я провел однажды вечер, а потом меня снова и снова будут спрашивать про название клуба, где мы с ним якобы подрались, и таким незамысловатым способом определится номер и пароль ячейки в некой камере хранения...
– Когда же вы все поверите, - рассердился я, - что Жилов только литератор, дорогие вы мои современники?
– Похищенный подошел именно к
– В нашем мире все может быть случайностью, - возразил я.
– Общались мы с ним, помнится, без переводчика. Один русский обнаружил на привокзальной площади чужой страны другого русского - вот тебе и причина для начала разговора. Кстати, каким образом вообще была установлена личность похищенного?
– Ты дал очень хорошее описание, - сказал Дрда задумчиво.
– А другие очевидцы добавили штрихов к портрету, так что сомнений у нас вроде бы нет. Хотя я попрошу тебя зайти в наш офис для составления голопортрета. Что касается личности этого человека... Личность его, Макс, за прошедшие годы так и не установлена. Тайна, покрытая мраком.
Я осведомился:
– Это шутка?
– Если бы. Никто не знает ни имени его, ни фамилии, только кличку, которую дали ему еще уродцы... Omlovaut se2, я имею в виду, конечно, преподавателей Академии. Мы рассчитывали, что ты поможешь с этим делом разобраться, но...
– И какая кличка?
– Покойник.
– Ага, - сказал я, - понимаю. Теперь понимаю...
Проспект закончился, плавно трансформировавшись в площадь, и вместе с проспектом подошла к концу наша прогулка. Наконец я хоть что-то понимал. Воспоминания вспухали в моей голове и лопались, как мыльные пузыри, покрывая Будущее скользкой пленкой, потому что все меньше оставалось надежд, что чужие сюжеты меня не коснутся.
Площадь перед отелем была такая же просторная, как и прежде, но теперь она вовсе не напоминала аэродром. Та ее половина, которая примыкала к отелю, превратилась в "партЕрный парк", то есть в систему газонов, изрезанных пешеходными дорожками. В центре пешеходной зоны размещался бассейн, в котором купались. На бортиках бассейна сидели в обнимку влюбленные парочки и болтали в воде ногами, а над всем этим возвышалась двадцатиэтажная громада "Виты" - красное с голубым. Ленточная галерея спиралью закручивалась вокруг здания, позволяя всем желающим подняться с земли до самой крыши, не заходя внутрь. Над входом сверкала надпись: "С ДОБРЫМ УТРОМ!"
"Вита" - бывшая "Плаза". Так когда-то именовался этот отель. Хорошо известно, что самый простой способ построить новое - взять старое и переименовать...
Что-то на площади было не так. Нет, вовсе не то, что на привычном месте, возле Приморского спуска, отсутствовало мозаичное панно в память Василия Кузмина, Великого Аудитора. Мраморное изображение монархисты взорвали еще при мне, пользуясь неразберихой и безвластием. Так и не смогли простить Василию Николаевичу, что именно он (еще до того, как стал Великим Аудитором и прочно обосновался на Луне), возглавлял международную ревизионную комиссию, которая позволила этой последней в Европе колонии превратиться в полноценную карликовую республику. "НАШ ДОБРЫЙ ГЕНИЙ" - было начертано когда-то под гигантским профилем. Чуть позже монархистами занялись студенты исторического факультета, вычислили и выловили их идеологов, а боевиков перестреляли... Я оглядел площадь, пытаясь понять, что же зацепило мой взгляд. И вдруг увидел.
На одной из парковых скамеек, на краешке, этак скромно сидел мускулистый здоровяк, положив ногу на ногу. Совершенно голый. Обнаженный,
– Вот это мне и хотелось показать, - сказал сбоку Вивьен.
– А ты думал, чего ради я провожал тебя, как любимую девушку?
Я пошел, стараясь не сорваться на бег, прямо через площадь и возле скамейки остановился. Меня больше не качало, потому что настоящее искусство с людьми чудеса делает. Разумеется, голый атлет был всего лишь изваянием цветным, телесного цвета. Не сразу сообразишь, что перед тобой мертвый пластик, а не живой придурок-эксгибиционист. Подобные озорные сюрпризы обычны для скандинавских городов, но чтобы здесь, на задворках европейской культуры... Да и скамейка оказалась не простой. Роскошная, с массивной спинкой, была она изготовлена из черного камня с необычными радужными переливами, напоминающими павлинье перо - вот такой постамент для скульптуры. Неотъемлемой частью композиции являлась красная рубаха (пластиковая, как и фигура человека), небрежно висящая на отставленном в сторону локте героя. Скульптура была прикована стальной цепью к подлокотнику - чтобы туристы в порыве чувств не стащили... Короче говоря, на каменной скамейке восседал, демонстрируя миру величие собственного торса, не кто-нибудь, а я, Максим Жилов.
Причем, персонаж имел поразительное со мною сходство, не только портретное, но и анатомическое, вплоть до некоторых интимных мелочей. Вплоть до особых примет вроде шрамов и родинок. Привинченная табличка сообщала название работы: "ИДЕАЛ. Отец и мать - С.Бриг". Бывают в жизни моменты, когда смеяться над шутками не хочется, и это был именно такой момент, именно такая шутка.
– Что за С.Бриг?
– спросил я подошедшего Дрду.
– Он что, в бане со мной мылся? Хоть бы портупею мне оставил, подлец, хоть бы листик березовый.
– Подожди, тебе что, не нравится? Гляди, какой красавец!
– Нет, название хорошо смотрится. Просто хотелось бы понять, каким макаром все это здесь воздвиглось.
Товарищ Дрда на секунду потерял уверенность.
– Врать не буду...
– многообещающе начал он, но дальше дело не пошло.
– Точно знаю, что автор - дама. О, еще какая дама! Стихия! Подробности, я уверен, ты и без меня выведаешь.
И тогда я повернулся, твердо намереваясь поставить точку в разговоре. Даже шаг успел сделать, однако сюрпризы, оказывается, еще не закончились.
Товарищ Дрда ровным голосом произнес мне в спину:
– Сегодня утром на взморье был сбит вертолет. Штурмовик класса "Альбатрос" без опознавательных знаков, если не считать литеры "L" на брюхе. Тебе это интересно?
Он обошел меня кругом и посмотрел снизу вверх. Человечек.
– Продолжай, - сказал я.
– Долго же ты рожал эту новость, мичман.
– Вертолет был атакован из плазменного сгущателя "Шаровая молния", какие уже лет двадцать не производятся. Оружие, запрещенное Цугской конвенцией. Кем атакован - неизвестно. Летательный аппарат упал в море. Все, кто находились на борту, вероятно, погибли.
– Почему "вероятно"? Есть сомнения?
– Когда ныряльщики обследовали вертолет, то выяснилось, что корпус уже кем-то вскрыт. При помощи молекулярного резака. Кто-то успел поработать до нас. Внутри, само собой, было месиво трупов, но нашего... хм, Покойника среди них не обнаружилось. Присядем, поговорим?
– Не уверен, что все это меня касается, - осторожно возразил я.
– Почему он подошел на вокзале именно к тебе?
– спросил Вивьен Дрда. Думай. Вот главный вопрос, который касается тебя и прежде всего тебя (он усмехнулся), как литератора.