Львиное Сердце. Дорога на Утремер
Шрифт:
Первыми были остроглазые моряки.
— «Морской клинок»! Королевская галера! — раздался крик.
Но женщины Ричарда хотели видеть судно сами и, почти не дыша, ждали, пока не разглядели его, этот длинный, похожий на норманнский драккар корабль с красным в свете закатного солнца корпусом, с наполненными ветром парусами и развевающимся на мачте штандартом с королевским львом Англии.
Беренгария не могла оторвать глаз от этой благословенной галеры.
— Это похоже на чудо, Джоанна, — восхищённо промолвила она. — Ричард появился именно в тот миг, когда мы больше всего нуждались в нём.
Королева хохотнула сдавленно:
— У Ричарда всегда был дар к драматическим
Как только Ричард спрыгнул на палубу, Джоанна отошла назад, чтобы сначала он поздоровался именно с Беренгарией.
Но беспокоилась она напрасно. Забыв свою испанскую чопорность, девушка кинулась в объятья жениха. Потом Ричард обнял Джоанну, потом снова Беренгарию, на этот раз запрокинув её голову в поцелуе, который обжёг ей губы, заставив раскраснеться и запыхаться. Когда король внимательно посмотрел на сестру, с его уст сорвался невольный возглас, а ладонь до боли стиснула её руку.
— Джоанна, бог мой!
— Я чувствую себя не так скверно, как выгляжу, — торопливо заверила она его. — Честное слово, уже иду на поправку. Но где ты был, Ричард? Мы едва с ума не сошли от беспокойства!
— Мы десять дней проторчали на Родосе, поджидая отставшие суда. Я отрядил галеры высматривать заблудших овец, и это потребовало времени, — ответил он, улыбнувшись.
Помимо прочего с ним случился приступ лихорадки, терзавшей его уже много лет, однако упоминать об этом он не стал, потому как с недугами боролся одним способом — старался, когда мог, не замечать их.
— В среду мы наконец отплыли и пришли бы сюда раньше, не задержи нас шторм в Саталейском заливе. Ветром нас отогнало назад.
Говоря, Ричард устремил взгляд мимо женщин на баррикаду на пляже и обломки разбившихся кораблей.
— Со мной не весь флот, но сдаётся, прибыл я как раз вовремя, — сказал он, — Что тут происходит?
Последний вопрос был обращён к Стивену де Тернхему, но Стивен уже оценил авторитет Джоанны и почтительно предоставил отвечать ей.
— Три наших корабля разбились, налетев на скалы, среди утонувших числится твой вице-канцлер, — с болью доложила королева, зная, что опечалит брата. — Это бус Гуго де Невилла. Его и Стивена послал нам Господь — они делали всё, чтобы защитить нас в очень сложных обстоятельствах.
Взгляд короля посуровел:
— Расскажите-ка про эти «сложные обстоятельства».
Теперь Джоанна уступила Стивену честь поведать про схватку за освобождение пленников. Ричард слушал в зловещем молчании, потом потребовал от Роже д’Аркура дать отчёт из первых уст о своём заточении. Он даже Петроса расспросил об увиденном в Аматусе. После чего подошёл к борту и смотрел некоторое время на берег и на низкосидящие греческие галеры. Когда король повернулся, все единодушно выдохнули с облегчением, видя, что смертоносная ярость направлена не против них.
— Немного требуется отваги, чтобы истязать полдюжины переживших кораблекрушение и угрожать беззащитным дамам, — сказал Ричард. — Теперь посмотрим, как понравится Исааку иметь дело со мной.
ГЛАВА XVI
Бухта Акротири, Кипр
Май 1191 г.
После прибытия королевского флота бус с женщинами рискнули подвести ближе к берегу. Наслаждаясь спокойным морем и не опасаясь более коварных устремлений императора Кипра, женщины в первый раз со времени шторма в Страстную пятницу насладились безмятежным сном. Поэтому Джоанна и Беренгария ещё нежились в кровати
Рыцари Стивена де Тернхема выстроились вдоль борта, подбадривая атакующих криками, будто присутствовали при игре в мяч. Сам Стивен пребывал в куда более мрачном настроении, однако, заметив Джоанну и Беренгарию, тотчас повернулся, почтительно поздоровался и на все вопросы отвечал толково и честно.
— С рассветом король отрядил двух рыцарей с вооружённым эскортом на берег, придав им знатока греческого, поскольку предусмотрительно попросил у Танкреда переводчика. Они передали Исааку послание с требованием возместить ущерб потерпевшим кораблекрушение, которые были не только заточены, но и обобраны. Вскоре делегаты вернулись и доложили, что Исаак, должно быть, спятил, потому как ответ его справедливо обиженному королю, да ещё с армией под рукой, прозвучал возмутительно грубо. По словам наших, Комнин кричал и топал ногами, заявляя, что какой-то король не вправе выдвигать требования к императору. Когда они спросили, каков же будет ответ, Исаак изрыгнул какое-то односложное греческое проклятие. Человек Танкреда не взялся перевести ею на французский, но сказал, что слово в высшей степени оскорбительное. Послы передали всё королю, и тог доказал, что способен быть таким же кратким, как Исаак. Вот его приказ: «К оружию!»
Джоанну и Беренгарию объединяли противоречивые эмоции: гордость за Ричарда и тревога за его безопасность. Стоя рядом со Стивеном у борта, Джоанна вскоре заметила беспокойство рыцаря. Даже отвечая на её вопросы, тот не отрывал глаз от берега, а ладонь его тем временем то сжималась, то разжималась на эфесе меча, действуя словно по собственной воле.
— Должно быть, нелегко стоять тут и охранять нас, пока другие идут в бой, — с сочувствием заметила королева.
Он подтвердил правильность её догадки, невесело усмехнувшись:
— Не стану отрицать, мадам, что, будь моя воля, я предпочёл бы стоять рядом с королём. Особенно здесь. Особенно сейчас.
— Значит, это действительно опасно? — спросила королева тихо, и когда Стивен кивнул, ощутила озноб, от которого не спасало даже палящее солнце. — Можешь сказать, почему? И прошу, обращайся со мной как с мужчиной и ответь правдиво.
— Никому и в голову не придёт принять тебя за мужчину, госпожа, — заявил Тернхем в неожиданном приступе куртуазности. — Но я уважу твою отвагу честностью, которой ты просишь. Король затеял одно из самых опасных и затруднительных предприятий в военном деле — высадку на незнакомый берег, обороняемый армией противника. Наши люди не в лучшем состоянии после долгого пребывания в море, а эти лодки и шнеки не представляют никакой защиты против кипрских арбалетчиков.
— Хочешь сказать, наших разобьют?
— Ничего подобного, миледи! — В голосе рыцаря прозвучала искренняя обида. — Мы победим, так как я верю в Господа и короля Ричарда. Но многие погибнут сегодня, а это неподходящее зрелище для женских глаз. Не лучше ли будет тебе и твоим дамам побыть в шатре до тех пор, пока сражение не закончится?
Джоанна вняла совету и приказала Елене отвести Алисию, к вящему разочарованию оной, в шатёр. Но сама не ушла, потому как не верила, что милосердный Господь позволит брату умереть на глазах сестры. В глубине ума королева сознавала отсутствие логики в подобном заключении, но отказывалась признаться себе в этом. Оставаясь на палубе, она оберегает тем самым Ричарда.