Лягушка под зонтом

Копейко Вера Васильевна

Видимо, в его лице что-то переменилось, Никита заметил, как Ольга резко выпрямилась, словно ее позвоночник внезапно одеревенел.

– Да, – коротко бросила она. – Важна. Тот, кто хочет получить тотем, готов заплатить за него. Разумную сумму. Вы как посредник получите определенный процент.

– Гм-м-м... – протянул Никита, улыбаясь, тем самым призывая ее расслабиться. – Определенный процент, говорите. – Он расцепил руки, вскинул их и прошелся по лицу снизу вверх, потом по волосам – отцовский жест. Он заметил в ее глазах смех. Спохватился – пригладил волосы. – В чем он будет выражаться, мой процент? – Он оглядел ее так пристально, что сам удивился – прежде не знал за собой такого взгляда.

Никита заметил, как дрогнула ее грудь под полосатой тканью рубашки, обтянувшей ее. Его глаза замерли на ней, потом он оглядел талию, бедра. Она не плотно подкатила к столу в крутящемся кресле, поэтому сидела как на сцене.

Ее глаза метнулись к открытой двери, она сделала вид, что не замечает его разглядывания. Мокрый ветер раскачивал тонкий лист дверной жести в петлях, она тихо стонала.

Наконец Ольга повернулась к нему.

– Ваш процент может быть в рублях. В долларах. В евро, – перечисляла она. Теперь Ольга смотрела ему в глаза. Серьезно.

– Понимаю, – кивнул Никита. – Но должен вам сказать, что я не уловил, на что похожа фигурка, которую вы ищете. Вы можете принести фотографию? Рисунок?

– Мне должны прислать по электронной почте старую фотографию. Но разве я недостаточно точно описала тотем? – удивилась она.

Порыв ветра едва не сорвал дверь с петель, швырнул горсть дождя в крышу.

– Ох, – сказала она, – совсем разошелся. Мне это не нравится. – Она подняла голову, Никита увидел белую тонкую шею.

Ему захотелось провести по ней... подушечками пальцев? «Брось, совсем нет. Языком, если честно...» Он положил ногу на ногу, пытаясь успокоиться. Эта женщина действовала на него непривычно.

– Я могу дать вам большой зонт, – предложил он. – Если она возьмет его, значит, приедет снова, чтобы вернуть.

– У меня есть, спасибо. Все равно придется переждать. Мои «дворники» уже никуда не годятся. Я о машине, – поспешила объяснить Ольга.

– Вы на машине? – Он удивился. – Мне показалось, вы пришли от остановки пешком.

– Я поставила машину возле супермаркета. Не знала, есть ли место возле вашего ангара. – Помолчала, потом сказала: – А вам дождь на руку. Налетят покупатели.

Никита пожал плечами:

– Посмотрим. Но вам придется переждать дождь еще по одной причине.

– По какой? – спросила она, внимательно всматриваясь в его лицо.

Никите показалось, она ждет каких-то слов, особенных. Но если бы она услышала то, что он хотел сказать ей сейчас... Объяснил бы, что он хочет сделать прямо сейчас... Здесь, на жестком старом диване, который стоит за коробками... Она бы подскочила и бросилась под дождь, без зонта...

Поэтому Никита сказал:

– Я должен понять, кто такие эти ваши атабаски. Никогда не слышал.

26

– На Крайнем Севере их немного. – Ольга крутанулась в кресле, подкатила к столу и уперлась в него локтями. – Можно сказать, что и мало. Один род, по крайней мере так считает его... – Она хотела назвать имя Зои Григорьевны, но остереглась. – Самые активные представители так считают, – уклончиво продолжила Ольга. Но тут же осудила себя – зачем сказала, что один род? Легко вычислить. – А может, не один род, два или три. Не знаю точно, – поспешила Ольга запутать след. – Считается, что купец Александр Баранов в самом конце восемнадцатого века привез на Таймыр семью атабасков из Канады. Там есть озеро Атабаска и река с таким же названием. Эти люди принадлежат к группе индейских народов. Они живут сейчас в США и Канаде.

Никита встал из-за стола, подошел к полке с книгами. Взял «Атлас мира», положил перед Ольгой.

– Покажите на карте, где обитают ваши атабаски. На Таймыре, я имею в виду.

Он наклонился над ней, его грудь почти упиралась в ее темя. От Ольги пахло так тонко, так нежно... геранью.

– Вот Путоранское плато. – Ольга взяла со стола шариковую ручку и закрытым концом обвела на карте большое пространство. – Удачные места, там встречаются настоящие оазисы. В долинах довольно мягкий климат, не такой суровый, как на побережье. Полно мест для охоты и рыбалки.

– Интересно... Атабаски строят вигвамы, как их сородичи индейцы, или чумы? – спросил Никита со свойственной ему дотошностью.

– Чумы, – сказала Ольга. – Я думаю, еще и потому, что атабасков прежде записывали ненцами или долганами. Так было проще местным властям. Это теперь...

– Понимаю, взыграло чувство собственной идентичности, – перебил он ее. – Не только у них, – поспешил добавить Никита, не желая вызывать Ольгу на спор.

Но собственная фраза больно царапнула его. Разве он не чувствовал себя много лет кем-то вроде... ну да, атабаска, записанного ненцем? Узнав, кто он на самом деле, чей сын, теперь ищет способ стать Дроздовым не только по фамилии, но по самой сути.

Никита обошел стол, сел напротив Ольги. Он смотрел на ее лицо, слушал славословие Крайнему Северу. Она говорила так, как говорит влюбленная женщина. Если бы она такими словами рассказывала кому-то о нем, подумал Никита и сам себе удивился.

Ни одна женщина до сих пор этого не делала. Даже Наталья Петровна. Боялась сглазить своего ненаглядного Барчука.

– А теперь о животном. Из вашего рассказа я понял, что тотем похож на козла?

– На козла? – Ольга удивилась. – Я же сказала, это баран. Снежный баран.

– Ох, простите. – У него что-то мелькнуло в голове, но ее присутствие, близость: протяни руку через стол – коснешься ее руки, – мешали думать.

Ольга продолжала:

– Я не видела тотем, но я видела барана, живого. О нем говорят, что он очень самостоятельный, терпеть не может посторонних. Ради этого готов взобраться на две тысячи метров над уровнем моря...

– Его можно понять – тебе видно все, а тебя никто не видит, – неожиданно для себя перебил ее Никита.

Ему захотелось услышать, как звучат их голоса на фоне друг друга. Однажды Наталья Петровна сказала, что люди притягиваются друг к другу голосами. Впервые он вспомнил об этом, когда расслышал настоящий голос своей недолгой жены – монотонно-визгливый. Чужой голос. Но тот, что он слышал сейчас, ему нравился. Живой, подвижный, в нем заметна игра. Его собственный голос никогда не был бедным или плоским. Их голоса сочетаются, как никакие другие...