Лю Яо: Возрождение клана Фуяо

Priest P?

Когда солнце село, вопрос был решен.

Толпа постепенно начала расходиться, Цзи Цяньли оставил своих учеников в стороне и подошел к Чэн Цяню. Глядя на юношу сверху вниз, он произнес:

— Давно не виделись. Ты добился больших успехов.

— Мастер Цзи.

«Цзи Цяньли» улыбнулся и продолжил:

— Мое имя вовсе не «Цзи Цяньли». В тот раз я просто дразнил тебя. Надеюсь, ты не винишь меня за то, что я запер твоего младшего брата?

Настоящим именем владыки горы Белого тигра было Шан Ваньнянь. И всем

вокруг, кроме Чэн Цяня, которому никогда не было дела до посторонних, это было известно.

Чэн Цянь слегка опустил голову.

— Как я смею.

Владыка Шан посмотрел на него и снова улыбнулся:

— Всегда найдется тот, кто захочет порыбачить в мутной воде. И если дела плохи, найдется тот, кто захочет всем об этом рассказать. Боюсь, скоро все изменится. Тебе следует быть осторожнее.

С этими словами он посмотрел на свою руку, найдя то место, где совсем недавно виднелся знак кровавой клятвы, и лукаво добавил:

— Но к нам, старикам, это не имеет никакого отношения.

Чэн Цянь был ошеломлен.

Но Шан Ваньнянь вдруг показал ему толику уже знакомого безумия, он пропел:

— После смерти мне будет плевать на потоп, каким бы страшным⁶ он ни был.

⁶ ?? (taotian) — захлестывать небо, вздыматься до небес (обр. о страшном, чудовищном).

Шан Ваньнянь резко шагнул вперед и едва не налетел на Чэн Цяня. Ловко схватив юношу за грудки, он пристально посмотрел на него. Глаза старика напоминали два темных колодца.

Его сознание медленно вошло в лоб Чэн Цяня.

Чэн Цянь услышал его голос в своей голове, Шан Ваньнянь произнес: «Я слышал, что цянькунь⁷, некогда замаскированный под камень сосредоточения души, долгие годы скитался по миру. Никто не должен об этом узнать. Понятия не имею, почему все это рухнуло на твои плечи... Но теперь это твоя судьба. Не дай никому узнать, что цянькунь в твоих руках. Запомни это».

⁷ ?? (qiankun) — цянь и кунь (две противоположные гексаграммы «Ицзина»), небо и земля, Инь и Ян, мужское и женское начало, источник всех перемен.

Все это казалось юноше слишком подозрительным. Вдруг, словно из ниоткуда, появилась чья-то рука. Рука мягко оттолкнула Шан Ваньняня и потянула Чэн Цяня за пояс.

Янь Чжэнмин как ни в чем не бывало расправил свои рукава и безразлично произнес:

— Добрый господин, пожалуйста, следите за своим поведением.

Чэн Цянь молчал.

То есть, то странное «ухо» на тыльной стороне его ладони действительно могло «слушать небо и землю». Чэн Цянь нахмурился. Он никому не рассказывал об этом, но однажды обмолвился парой слов в разговоре с Тан Чжэнем. Стоит ли ему сомневаться в нем?

У Чэн Цяня было мало друзей, и Тан Чжэнь был одним из них.

При мысли о старом товарище, юноша ощутил, как ему на грудь рухнули комья холодной липкой грязи. Ему стало трудно дышать.

— Владыка, подождите, — попросил Чэн Цянь.

Но именно в тот момент, когда он хотел было спросить, что значит «слушать небо и землю», Шан Ваньнянь отступил на два шага назад, приложил палец к губам и жестом приказал ему: «Молчи».

Сразу после этого старый безумец указал на свои глаза, затем на уши и, наконец, на рот. Он трижды покачал головой: не смотри, не слушай, не говори.

Закончив, он странно улыбнулся и склонил голову, а после развернулся, заложил руки за спину и шагнул прямо к Хань Юаню.

— Хань сяою, ты можешь покинуть Массив десяти сторон. Сегодня я без приглашения последую за вами на гору Фуяо, надеюсь, там я смогу обрести приют. Через пару дней мы с тобой отправимся в Шу, и ты вернешься на Южные окраины. Ну-ну, не стоит делать такое лицо. Все это началось из-за тебя, тебе это и исправлять. Таков закон⁸.

⁸ ???? (tianjing diyi) — закон неба и принцип земли (обр. в знач.: непреложная истина).

Брови Янь Чжэнмина едва не сползли с лица, он пробормотал:

— Незваный гость? Разве я давал на это согласие?

Ответом на его вопрос был смех Шан Ваньняня.

Янь Чжэнмин выпрямил спину, бросил короткий взгляд на обеспокоенного Чэн Цяня и растерянную Лужу, а после схватил Чэн Цяня за запястье и потянул за собой:

— Идем.

Лужа тут же последовала за ними. Она казалась такой очаровательной и счастливой.

— Старший брат, четвертый брат тоже может пойти домой?

Янь Чжэнмин был слишком ленив, чтобы обращать на нее внимание. Он тихо спросил Чэн Цяня:

— Какое отношение ко всему этому имеет Тан Чжэнь? Сяо Цянь, он ничего тебе не говорил?

Чэн Цянь нахмурился и тут же почувствовал себя неуютно.

— Он сказал мне, что хочет спасти Хань Юаня и запереть его на горе Фуяо.

— Разве это плохо? — осведомилась Лужа.

— Ну и чушь! Он не это хотел тебе сказать, — бросил Янь Чжэнмин. — Ты что, не слышал его? Он имел в виду: «Если этот человек не сможет остаться на горе Фуяо, просто убейте его, во избежание».

Рука Чэн Цяня скользнула по ножнам Шуанжэня. До самого последнего момента, пока происходящее не стало слишком очевидным, он готов был простить Тан Чжэню все, что тот пытался скрыть. Он не желал в нем сомневаться.

Дружба благородных людей была хрупка, но им нужно было хоть немного доверять друг другу. Однако теперь Чэн Цянь вынужден был признать, что старший брат оказался прав.

— Они хотят отыскать Поглощающую души лампу. Я пойду с ними, — сказал Чэн Цянь.

— Я тоже пойду! — воскликнула Лужа.