Люби меня
Шрифт:
После этого признания, которое, конечно, и так очевидно, меня вдруг горячей дрожью накрывает. Я вспоминаю, да. Все, что почувствовал в тот момент, проживаю на каком-то аномальном повторе.
Вцепляясь крепче в рулевое колесо, на миг задерживаю глаза закрытыми. Перевожу дыхание и концентрируюсь на дороге.
И вдруг… Само собой получается.
– Вообще-то я надеялся, что пьяна. Собирался воспользоваться. Проучить, чтобы впредь не заигрывалась с алкашкой.
Я не клоун. Улыбанами не раскидываюсь. В целом на мимику достаточно скуп. Не все улавливают, когда шучу. Да и юмор
– Угу, – подыгрывает в тон. – Значит, сугубо, чтобы проучить?
– Сугубо.
– Жаль, не получится сегодня.
– Очень жаль, – хрипло усиливаю я, задерживая на ней взгляд, полный одержимости. – Придется подождать, – выдыхая, облизываю губы.
Эта девочка могла бы быть моей идеальной парой.
– Следующего раза, когда я напьюсь? – улыбается.
А у меня низ живота сводит так, что едва сдерживаюсь, чтобы не поморщиться.
– Да, – подтверждаю так же ровно. – Надеюсь, недолго ждать придется.
– Очень мило! – восклицает, наконец, она.
Еще и руками разводит.
– Давай же не будет затягивать. Едем ко мне, догоняться? – выталкиваю решительно.
И в ожидании ответа прекращаю дышать.
Богданова краснеет и, ежась, облизывает губы.
– Нет, не хочу.
– Хочешь, – уличаю якобы спокойным тоном.
Просто уверен в этом.
Ну, почти… Блядь.
– Не раньше, чем… – начинает и, закусывая губы, тормозит.
Если это и крючок, то я на него сознательно попадаюсь.
– Чем что?
– Неважно.
Серьезно, блядь?
– Соня… Заканчивай, – давлю, чувствуя, как одурело загоняется сердце.
– Ты снова скажешь, что я тобой манипулирую, – выпаливает она. – А я этого не хочу.
– Не скажу, – отрицаю перед самим собой. – Просто озвучивай. Дальше я сам решу.
– Ну, не знаю…
– Соня! – теряю терпение. – Не раньше, чем что?!
– Не раньше, чем ты станешь моим настоящим парнем, – выдает и краснеет так сильно, что на миг кажется, будто мне ее скоро придется откачивать. – Знаю, это глупо звучит. Я помню, что ты против нормальных отношений.
– А если стану, – быстро раскручиваю, не зацикливаясь на том, как стремительно растет шум за грудиной. – Полный доступ? – сиплю и сам не верю.
Богданова мой маниакальный взгляд не выдерживает. Опускает ресницы. Пожимает плечами.
И…
– Ну, да… Полный, – подтверждает сдавленно.
Мать вашу… Мать…
24
Как же я хочу ее поцеловать…
В начале августа у отца с матерью всегда случается четко спланированный отпуск, и мы железобетонно улетаем на Миконос. Этот год не становится исключением. И я, не забыв приставить к Богдановой реальную охрану, с чистой совестью сбегаю из страны. Именно сбегаю, потому как она является единственной причиной, по которой я в этот раз лечу с предками в Грецию. Еще месяц назад собирался показательно болт забить. А сейчас, как махровый пиздострадатель, хватаюсь за возможность прикрыть свою укореняющуюся несостоятельность держаться подальше от Сони каким-то семейным долгом.
Жалеть о принятом решении начинаю еще в аэропорту. Отец с матерью бесят запредельно. Молча глотаю свое раздражение, но по факту охота вставить два пальца в рот после каждой брошенной кем-то из них фразы.
Big Big Man: Ты на месяц?
Александр Георгиев: На двадцать семь дней. Двадцать пятого августа уже буду в Одессе.
Big Big Man: А что с Богдановой? Не думай, что я весь месяц пасти буду. У меня как бы свои планы. Хватает возни, когда Чара за своих мелких просит.
Александр Георгиев: Да похрен. Забудь.
Ну да, не хочу, чтобы этот кишкомот знал, что мне о каждом ее шаге будут докладывать специально обученные люди. Пусть думает, что я перегорел.
Big Big Man: Ты что, мамочке телефон сдал?
Big Big Man: Доброго, Людмила Владимировна! Можно, пожалуйста, вернуть на связь вашего долбоеба?
Александр Георгиев: Ха-ха. Охуеть, как смешно.
Александр Георгиев: Гондонище.
Big Big Man: Не, ну с чего вдруг у тебя мозги на место встали? Ты ее выебал? Когда успел?
Долго думаю, что ответить. Ведь вся правда в том, что если бы я с ней переспал, точно бы сейчас никуда не летел. Но не признаваться же в подобном Шатохину. Он бы наверняка предложил мне вызвать карету скорой психоневрологической помощи.
Александр Георгиев: Закроем тему. С Богдановой точка.
Big Big Man: Лады. Но, честно, выглядит как голимый пиздеж. Соррян. Прикидывайся лучше.
На это отправляю ему фак.
Big Big Man: Ага. Понял. Тебе не меньший раскат.
Big Big Man: В общем, вещи не-твоей-Богдановой из деревни забрал. Ей на работу закинул. Сказал звонить, когда заскучает. Теперь-то можно, раз у тебя точка…
Александр Георгиев: Падла.
Александр Георгиев: Только попробуй ее тронуть! Я тебе не только яйца вырву… На хрен, все!
Big Big Man: У тебя мобильник, что ли, упал? Или это реально твой распухший хуй мне сейчас пишет?
Александр Георгиев: Не беси меня, блядь. Мы на взлетную вышли. Не могу больше трепаться.
Big Big Man: Я бы решил, что ты там сейчас ссышь, если бы не знал, что ты, рыло, даже спать при взлете не стремаешься.
Александр Георгиев: Вернусь – грохну тебя.
Big Big Man: Насчет Сони, с которой точка, ха-ха… Не трону я ее. Не плачь. У нее на меня вообще по нулям. Будь спокоен, принц. Мягкой посадки! И до хуя кайфа с гречанками, или кого там поймаешь… Хотя ты никого не заслуживаешь.