Люби, Рапунцель
Шрифт:
– Какая экспрессия! Я в восторге.
Напрягшись до предела, Даня осторожно повернулась и на максимум скосила глаза. Эти ухищрения потребовались, чтобы остаться живым щитом между Яковом и внешним миром. Он продолжал бесшумно выдыхать в ее плечо и сильно кренился. Даня вложила немало сил в их маленькую иллюзию безмятежного объятия.
В паре метров от них стоял высокий мужчина в округлых очках. Пышная светлая шевелюра была прибита к макушке точно после меткой обработки верблюжьей слюной, а кремово-белый костюм так сильно обтягивал фигуру, что, казалось,
«Кто это? – Даня улыбнулась, а мысли лихорадочно заметались. – Можно ли быстро от него отделаться? Ничего, если проигнорировать все попытки вступить в беседу?»
– Жюри…
Взгляд метнулся к копне светленьких волос у плеча. Из-за того, что локоны полностью прикрывали лицо мальчишки, казалось, что к ней прижимается маленький зверек – пушистый и дрожащий.
«Шепнул «жюри». Значит, этот мужик из спонсоров. Наверное, Яков его по голосу узнал. Он ведь со всеми уже сконтачиться успел. – Даня вложила в натянутую улыбку еще больше доброжелательности. – Проигнорировать не получится».
– Согласен, Геннадий, великолепное выступление. – К прилизанному блондину присоединился низенький толстячок, округлая голова которого была усыпана рыжими кудряшками. В комплект к черному костюму прилагалась блестящая бабочка. – Я проникся.
«Еще один. – Даня ощутила новую волну напряжения, исходящую от Якова. Снова горячий выдох. Капля пота со лба Левицкого скользнула по предплечью. Он изо всех сил пытался восстановиться. – Даю тебе пять секунд…»
– Добрый вечер. – Она так и осталась стоять вполоборота, одновременно входя в роль. – Рада, что вам понравилось представление.
«Да, пусть думают, что этот спектакль был организован специально для них, – рассудила Даня. – Пускай эта версия потешит их самолюбие».
– Неимоверная красота. – К мужчинам присоединился третий – тот самый «мерзкий дядька», что попытался преследовать Даню как раз перед тем, как она наткнулась на Владимира. – И какое жаркое завершающее объятие. – Он многозначительно уставился на «замок» из рук Якова, уместившийся чуть выше девичьих ягодиц.
Улыбка едва не сползла с губ. От взгляда «дядьки» Даню пробрало от пяток до макушки. Очень хотелось развернуться, чтобы скрыть тыл, но Яков все еще не пришел в себя.
Пришлось чем-то жертвовать.
И Даня избрала жертвой себя.
– И кто же эта милая девушка? – Рыжий толстячок обратился к Дане, но видно было, что его уже одолевает любопытство: почему же Яков никак на них не реагирует.
«Черт…»
– Бу! – Оживший Яков игриво взмахнул руками. Затем обвел взглядом изумленные лица присутствующих и сложил на груди руки, скорчив при этом наигранно обиженную мордашку. – Так не пойдет. Вам следовало испугаться.
– Оу… уже боимся. Честно, испугались. – Блондин, которого толстячок назвал Геннадием, тоже мгновенно перешел на игривый настрой. – Ты очарователен, Яша.
– Да, да, мил до невозможности, – прокудахтал толстячок.
– Избаловать меня похвалами решили? – Яков провел рукой по лицу – ото лба вверх до макушки, закидывая туда целую копну волос и полностью открывая лицо. Уместил в одном жесте шаловливость и эротичность.
– Такого приятного молодого человека и побаловать не грех, – бархатным голосом признался «мерзкий дядька», заинтересованно проводив взглядом пальцы Якова.
И когда только атмосфера успела настолько сильно поменяться? Слух наполнили сладкие речи. И только Даня оставалась как на иголках. Она запоздало опустила руки, которыми совсем недавно придерживала ослабевшего Якова, и теперь, преисполненная беспокойством, пялилась на него. Нелегкая задача: вежливо улыбаться, при этом внутренне чуть не подыхая от волнения.
Он ведь только что дышал через раз. А сейчас так и хлещет энергетикой во все стороны. Только что смахивал остатки пота со лба, маскируя это переизбытком харизмы. А теперь бойко флиртует со спонсорами.
«В порядке ли он? Или эта талантливая игра? Если так, то сейчас ему в сотню раз труднее, чем мне».
Удивительное дело. Вряд ли Яков провел так уж много времени со спонсорами до того, как на мероприятие явились Даня, Глеб и Шушу. Но этого для него было вполне достаточно, чтобы успеть с ними сблизиться. Он болтал с не знакомыми ему до этого вечера людьми настолько непринужденно, что могло показаться, их знакомство длится не один год. Шутки, игривость, добродушные подколки сопровождали разговор.
Ничего странного в том, что на лицах моделек, затерявшихся в толпе гостей, застыла злоба и ревность. Длинноногие милашки, конечно же, тоже пробовали подкатывать к представителям жюри, но до такого эффектного успеха им было явно далеко.
«Твою же мать, Левицкий, да что в тебе такого?!»
– Итак, – «мерзкий дядька», поиграв бровями, покосился на Даню, – может, все-таки представишь нас своей даме?
– Она…
– Менеджер Якова Левицкого. – Даня мгновенно перестроилась на деловитость и с готовностью сунула ладошку в протянутую руку. – Даниэла Шацкая.
– Очень приятно. – «Мерзкий дядька» стиснул девичьи пальцы.
– А этот похожий на творожок дяденька – Роман Тимурович Потцев. – Яков театрально махнул рукой.
«Творожок»? – У Дани тут же на месте едва ноги и не подкосились. – Что он творит?! А-а!»
Однако местной прелести Якову Левицкому сегодня все сходило с рук.
Роман расхохотался, за ним рассмеялись и остальные.
– А я? Я? – нетерпеливо спросил толстячок. Видимо, очень хотел узнать, как же представят его.
– Анатолий Федорович Лубякин. Ни с кем не перепутаешь. Он как рыбка-ежик.
– О да, я хоть и милый пухлик, но колюч. – Лубякин, по всей видимости, сравнением остался доволен.
А Яков, не теряя настроя, переключился на следующего.
– Геннадий Вадимович Гружин. Лучший попугайчик корелла в округе.
– Ой, не могу, ну точно ж, – залился смехом Лубякин. – Когда у тебя еще не прилизан вихор, также волосы вверх удирают. Охо-хо…
Потцев-творожок, прижав к губам кулак, пофыркал в него.