Любимая для эльфа. Часть 2

Maore Astra

— У меня голова тяжелая! Отдавлю тебе все!

Лукас упорствовал:

— Я хочу чувствовать, что ты была со мной, понимаешь?

Он вкладывал в интонацию столько надрыва, что Тамико оставалось укрыть их обоих одеялом, лечь, как говорилось, и задремать.

Ночи они проводили в одиночестве.

Лукас привидением слонялся по собственному дому, чтобы не мешать Эстелле с копией, а когда ему становилось совсем тяжко, тайком сидел рядом с крохотной Мариной, объяснив Мареку, что тому подобное времяпровождение все же рановато.

Марек

и Марина не хотели расставаться. Лукас, прекрасно понимая их обоих, особо им не препятствовал, но необходимость собственной маскировки вносила коррективы.

Тамико всегда спала одна, слоняясь по дому таким же призраком. Ей некому было мешать, только силы радоваться в знакомых стенах ушли.

Впрочем, завтракала Тамико непременно с Магнусом почти в полной тишине.

Они обменивались взглядами, и Магнус словно говорил:

— Так лучше. Вы будете очень счастливы. Вы уже счастливы вместе, вчувствуйся...

Тамико отвечала Магу тихой тоской.

Иногда, точно просыпаясь, она замечала:

— Мы будем скверной семьей для Кацуо с такими-то отношениями!

Магнус, улыбаясь, успокаивал Тамико:

— Уладим этот вопрос.

Его распорядок дня: обучение детей в Доме Магии, выступления по кристаллам, виноделие — ничуть не изменился. Магнус все так же просил Тамико дегустировать его напитки, и Тамико соглашалась, ощущая на всем отпечаток обреченности.

Что-что, а с Лукасом у них теперь было определеннее и оттого комфортнее.

Тамико могла сколько угодно истерить, рыдать, топать ногами и хлопать дверями при Лукасе — Магнус лишь смотрел бы на ее представление с одной из сотен своих улыбок, потому смысла в сценах и «выпуске пара» с ним не было.

Тамико тихо ждала, когда ее мужчины учинят свои глобальные перемены, и наступит время выдохнуть.

Глава 393. Сияние

— Как круто, что теперь все по-настоящему, я такая счастливая!! Как ты классно все устроил!! — Марина сияла, лежа на руках у своего всамделишного уже отца Лукаса.

Волосы девочки остались огненно-рыжими, носик курносым, а вот глаза вместо песочного приобрели насыщенно-синий, как у царевича, оттенок.

Лукас белозубо улыбался:

— Спасибо, хорошая моя! Слышишь, идет твой дружок.

Марина сделала важное личико:

— Он заботливый!

В комнате материализовался Марек, сам еще кроха, мальчик сопровождал любимую на все ее процедуры в Доме Магии, сидя рядом, а в какой-то момент и вовсе взялся доставлять Марину туда и обратно.

Лукас объяснил обеспокоенной Эс:

— Он царевич же, пусть делает, что хочет, это в его власти.

Маринины часы напролет с Мареком вместо ее общения с Эстеллой шли Лукасу на руку. Ему не хотелось устраивать дочери невосполнимую потерю, когда Эстелла так или иначе уйдет.

***

Лукас

не сумел бы точно сказать, что нашло на него, побудив напасть на Тамико, пригвоздить несчастную к столу, используя ее ладное тело себе на потеху.

Ее ли беззащитность, ее ли дерзость, подсознательное вырвалось наружу, заполонив разум, и Лукас мог зайти намного дальше, начав обзывать Тамико непотребными словами и принуждая ее выполнять гнусности.

Он злорадно улыбался, все сильнее возбуждаясь от ее страха, от душевной боли и не чувствуя ни малейших угрызений совести.

Чернейшая часть его души требовала мщения, жаждала изощренной компенсации за все его страдания.

Лукас не любил и не ненавидел Тамико, действуя расчетливо и методично, впрочем испытывая некое торжество — более всего Тамико не выносила холодность.

Тамико не видела его ужасную улыбку, скорее похожую на оскал, не увидела и огромного потрясения, когда Лукас понял вдруг, что Тамико больше не мучается, а наоборот наслаждается происходящим!

Это напоминало удар, шок и тихие слезы очищения — взвешенный ум и распаленное сердце Лукаса оказались не готовы к такому повороту событий. Слишком много преград оставалось между ним и Тамико, и все они рухнули враз.

Тамико приняла его, слепо доверилась ему и спасла своим доверием их обоих.

Безумие и эйфория сплелись в танце, даря острейшие ощущения, и теперь Лукас обожал Тамико сильнее, чем когда-либо в жизни, а она, смеясь, сама произносила непристойности и предлагала такое, от чего его изобретательный дух впадал в сладкое неистовство.

Лукас собирался скрыть от Тамико свое отвратительное намерение, как-то отшутиться, подозревая, что Тамико захочет знать причину, что на него тогда нашло.

Но, к его счастью, Тамико пока волновало, что она не сможет уже переродиться у Правителей. Кроме того, Тамико беспокоил Флавиан с его мечтой стать царевичем.

Лукас обещал:

— Тами, когда мы с тобой пройдем Церемонию, — фраза прозвучала настолько невероятно, что Лукас глубоко вздохнул, — позовем Флавиана сыном. Магнус вряд ли передал бы ему что-то божественное, так что положение Флавиана даже улучшится.

***

В конце концов, Алиса не имела ничего против оказаться принцессой в пышном платье с кучей оборок, толпой хихикающих подружек и столами, ломящимися от угощений. А Кью она представляла не иначе, как очарованным королем.

Кью и Алиса мечтали пожениться летом, когда все вокруг зазеленеет, и можно будет покататься на лодке, украшенной фонариками, по водным гладям. Отчалить вдвоем и прибыть куда-нибудь, где их уже станет ждать багаж для дальнейшего путешествия.

Оба усиленно копили деньги, чтобы устроить празднество так, как обоим хотелось. Они знали, что их родственники и друзья не поскупятся на дары, но планировали использовать те уже в семейной жизни.