Любимая для эльфа
Шрифт:
От последних слов Колетт Эрин вспыхнула, ее высокий голос зазвучал пронзительно резко.
— А что, я должна была с тобой нянчиться? Тебе вроде Роберт постоянно предлагает разные работы, чего ты прибедняешься?! Окрутила парня и недовольна!
Ярость исказила крупные красивые черты Колетт, она раздраженно всплеснула руками.
— Я окрутила?! Да это ты ради наживы легла под первого встречного! Притворился невидимкой, облапил... Дешевка!!
Секунда, и Эрин вцепилась бы Колетт в волосы, но импульсивно передумав, сгребла с кровати —
***
После побега Эрин Колетт долго не могла успокоиться. Гнев и раскаяние бередили ее и растравляли нервы.
Зачем, зачем она проявила неосмотрительность?! Лучше было подольститься к Эрин и выманить что-нибудь, какой-нибудь лакомый кусочек счастья!
Но нет, она потеряла все своими хамскими словами! Правдивыми словами, и, наконец, придя в относительное равновесие, Колетт стала обдумывать свои дальнейшие планы.
Очевидно Роберт обладал высочайшими принципами, раз мог, не пачкаясь, работать на Сайри, чей бизнес, пусть и крупнейший, мирового значения, оставлял желать лучшего.
Но Роберт являлся высококлассным специалистом, трудясь за чистеньким монитором, а Колетт «рыбка», как некогда иронично обозвал ее Роберт, подразумевая акулу, предложила поучаствовать в эскорт-услугах.
Теперь, окончательно лишившись поддержки сестры, Колетт и не могла отказаться, и боялась согласиться, не понимая до конца, на что в самом деле обрекает себя.
Родители уже имели все основания отлучить ее от дома, узнав о рекламе, в которой сестры снялись с Робертом, но по спланированному стечению обстоятельств — Эрин и Колетт уехали учиться как можно дальше — риск был мал.
Глава 200. Немного об анамаорэ
Магнус, удобно устроившись на широченных ветвях раскидистого дерева, упоенно рассказывал своему воспитаннику о делах минувших дней.
Зеленоглазый белокожий мальчик пока был совсем юн, и «отец» бережно поддерживал его, открывая крохе грандиозность пейзажей: блестящую синеву великого моря, гладкую роскошь полей и просторы цветочных лугов, буйство лесов и обилие плодовых садов, а также ухоженные виноградники на границе личных владений и царских угодий.
Все любило, дышало, светилось.
А дерево, служащее им приютом, было то самое, памятное.
Магнуса чуть-чуть радовало обстоятельство, что детей анамаорэ не нужно регулярно кормить и неустанно переодевать, и хотя они не сразу начинали говорить вслух, телепатии обучались мгновенно.
Закаленный могучий воин с легкостью перенес бы «суровые испытания» с пюрешками и подгузниками, но их отсутствие позволяло ему сосредоточиться на более интересном.
Красота устной речи вдохновляла анамаорэ, хотя они могли и не общаться вслух. А вот без телепатии существования не мыслили.
Магнус сказал:
— Когда ты единственный не-человек среди людей, кайфа
Оливер внимательно слушал Магнуса, впитывая сказанное и поражаясь удивительнейшему обстоятельству: самая незначительная пережитая мелочь теперь откладывалась в его памяти без усилий. Оливер не перебивал, и единственное, что Магнус улавливал от него, были изумление, восторг и восхищение.
— У людей ужасно неразумное устройство, войны за территорию — пффф, — Магнус капризно скривил губы, — как будто в ней дело. Хотя при неумелой организации земли, ее , конечно, не хватает. Одним чересчур, другим ничего, появляются брожения в умах. А тут все поделено на зоны. Хочешь драться, ты же найдешь повод и в самом благословенном уголке, ну так иди в пустыню и дерись.
Оливер мысленно согласился.
— Ага.
— И ты прикинь, все же выжгут, уничтожат, сомнут, а восстанавливается это годы. И защищай землю без конца и края, только восстановил ее, как привет — новые захватчики. У нас зелень растет на порядки быстрее, и здания визуализацией строятся проще, но бережем мы их намного строже. Знаешь, Оли, — малыш вперил в Магнуса блестящие глазенки, — тут далеко не все могут создавать обилие утонченной материи из ничего. Только самые сильные маги, которые способны проникать и в ваш мир, а все остальные живут чуточку примитивнее. А уж копии подвластны единицам...
Оливер поднял брови.
— Копии?
— Ага. Все наши совместные приключения с излишествами ты пережил не со мной.
Оливер впал в глубокий шок от известия.
— Что?!
— А ты думал! Мы тогда только начали встречаться с Тами, и я настоящий каждую свободную минутку рвался провести с ней, да и сейчас рвусь. Как считаешь, были ли мне реально интересны трипы, попойки и прочие неуемные кутежи? Юность, когда я всерьез любил отрываться так, давным-давно прошла, — янтарные с прозеленью глаза на миг сверкнули. — И я создал совершенную копию себя, которую часто отслеживал.
Оливер стушевался и спросил:
— А я смогу создавать копии? Или я всегда буду «чуточку примитивнее»?
Золотоволосый мужчина в просторной белой рубахе и прямых нешироких темных брюках улыбнулся.
— Ты сможешь. Как мой «сын». Умения у нас во многом зависят от сословия, а сословие ты получаешь, исходя из качеств своей души. Я, в прошлом царевич анамаорэ, высший по рождению, счел тебя достойным.
Оливер нахмурил бровки, еще тонкие, но в будущем густые. Он не хотел ничего менять в своей внешности, но сама природа новой сущности сделала его черты прекраснее.