Любимая для мастера смерти

Лис Алеся

Но, увидав меня, на минуту в ее глазах загорается не привычное высокомерие, а самый что ни на есть настоящий испуг, рука, унизанная перстнями, хватается за сердце, а сама она становится бледнее полотна.

– Айне?

Я поднимаю подбородок и прищуриваю глаза. Не время сейчас показывать слабость. Как-нибудь потом себя пожалею, себя и Джери…

– А вы кого ожидали увидеть, дорогая тетушка? Привидение?

Мелисанда приходит в себя и, спустившись, подходит ко мне, полностью игнорируя Киана.

– Как ты посмела сюда явиться,

убийца?! Я надеялась, что твои останки давно гниют в выгребной яме!

Я, на мгновение застываю от такой неприкрытой ненависти, но быстро прихожу в себя и делаю шаг вперед, оказавшись почти вплотную к ней. То ли злость дает мне силы, то ли я уже отошла от слабости, но на ногах стою более чем твердо.

– Посмела?! Свое забрать приехала! Кинлох мой! Мне его родители завещали.

Мелисанда краснеет от злости и сжимает руки в кулаки

– Какие они тебе родители, ведьминское отродье?!
– шипит она сквозь зубы и замахивается. Я вскидываю руки, чтобы заслониться и зажмуриваюсь, но удара не ощущаю. Медленно приоткрываю глаза и вижу, что надо мной нависает ее ладонь, перехваченная твердой рукой Киана.

– Никто не смеет оскорблять, а, тем более, причинять вред моей жене. Тетушка кривится от боли, наверно некромант довольно-таки сильно стискивает ее руку, и отступает.

– Что вы себе позволяете? Я сейчас стражу позову и вас вышвырнут взашей.
– высокомерно произносит она, меряя его взглядом.

– Я могу позволить себе все, что захочу, ибо хозяин этого замка, - спокойно заявляет он, отпуская ее руку.
– Король в качестве свадебного подарка пожаловал Кинлох мне. Вы же не удосужились хотя бы раз появиться в суде, чтоб услышать решение брэзима…

Я смотрю широко открытыми глазами на супруга. Вот оно что. Дело не во мне. Муж ехал осматривать свои новые владения… А я уже дура размечталась. Ну не то чтобы размечталась, но мысль о том, что я могу быть для него не просто внезапно появившимся балластом, надоедливой ученицей, которой в голову надобно вбивать знания, и, заслуживающим сочувствия и жалости, существом, а чем-то большим…

Мелисанда вспыхивает:

– Мы будем жаловаться! Подавать прошение в суд.

– Жалуйтесь, - величественно разрешает муж, обнимая меня за талию.
– У вас есть три часа на сборы. Кстати, где ваш муж? Ему бы тоже не помешало узнать чудесную новость…

А мы пока с женой осмотрим, до чего вы довели некогда весьма зажиточные владения. А вот учетные книги и управляющего я желаю видеть немедленно, впрочем… вашего мужа тоже. У меня масса вопросов к ним.

Тетушка едва сдерживая гнев, резко разворачивается и, хлестнув юбкой по ногам, поднимается по ступенькам.

Как только она скрывается, уже я поворачиваюсь к мужу и шиплю:

– Ты ничего не хочешь мне объяснить?

Киан прижимает палец к моим губам, предостерегая попытку взболтнуть лишнего, и одними губами шепчет:

– Потом.

О, как мне нравится это потом. Прям волшебное слово какое-то. Все потом, потом, потом… Такое ощущение, что в понятии некроманта «потом» синоним «никогда».

– Где мы можем пока устроиться?
– спрашивает он, - Тебе не мешало бы прилечь.

– Не хочу я лежать!
– рассержено перечу, все еще обдумывая недавно озвученную им новость.
– Я себя чувствую нормально.

Муж сердито прищуривается, но я полностью игнорирую его бессловесный упрек.

– Хорошо. Тогда где мы можем поселить Гертруду. Она, межу прочем, скоро уже приедет и весьма уставшая. В отличие от тебя, ей не шестнадцать.

– Мне девятнадцать, - моментально вспыхиваю.
– Стыдно не знать возраст жены. Хотя…в твоих-то годах проблемы с памятью не редкое явление… - издевательски сочувственно качаю головой, намекая, что супруг старше меня больше чем на десять лет. И когда только во мне эта язвительность проклюнулась? Я же, в общем-то, была всегда толерантной и мягкой. То ли характер Айне лезет наружу, то ли учитель у меня талантливый…

Некромант скрежещет зубами:

– Не волнуйся, все, что нужно я помню… - и смотрит на меня так многообещающе-многообещающе, что тут и ежику понятно, что эта дерзость вылезет со временем мне боком.

Двери общего зала широко распахиваются, ударяясь с громким стуком об каменную стену, и в помещение четверо стражников вносят лежащего на плаще Рорка. Киан в изумлении поднимает брови. Я тоже удивляюсь подобной картине. Что же здесь такое творится? Между тем, мужчины сгружают тело дядюшки, от которого за милю несет крепкой брагой на стол, и поворачиваются к нам. Вперед выступает высокий немолодой воин. Я его помню, это Оран, приом замковой стражи. Ему беспрекословно подчинялись все риддеры в гарастоне Кинлоха.

– Леди Айне, - слегка наклоняет он голову в приветствии.
– Добро пожаловать домой.

Мне настолько приятны эти слова, даже если они и не совсем искренние, что я невольно улыбаюсь.

– Рада видеть тебя, Оран!
– говорю я от всего сердца.
– Это мой муж Киан Мелори, отныне хозяин Кинлоха. Последние слова даются мне не легко, но я стараюсь не показать своего отношения к данному статусу супруга. Все наши пререкания по этому поводу должны остаться между нами, незачем о них знать окружающим. Оран ничем не высказывает своего удивления, оставаясь, как всегда, серьезным и бесстрастным.

Некромант выходит вперед, и мужчины обмениваются рукопожатиями, называя по очереди кто кем является и я вижу, как в глазах начальника замкового гарастона загорается невольное уважение к моему мужу. Впрочем, Киану деловой и строгий приом тоже приходится по душе.

– Оран, что тут происходит?
– развожу я руками.
– Я не узнаю Кинлох.

Стражник обводит взглядом окружающий нас хаос, отпускает остальных риддеров на пост и принимается рассказывать.

Глава 6