Любимая для мастера смерти
Шрифт:
Некромант минуту смотрит на меня неотрывно, прожигая взглядом, затем подвигает к себе миску с завтраком и принимается за еду, невзначай замечая:
– Я знаю, кто тебе оставил цветок и записку.
Я едва не давлюсь остатками компота.
– Откуда?
– То есть тебя совсем не интересует, кто это был?
– улыбается он уголком губ.
– Конечно же интересует?
– возмущенно фыркаю, отставляя пустую чашку.
– Я как раз хотела об этом спросить.
– Тогда отвечаю сразу на все твои вопросы, даже те, которые ты не задавала, - заявляет он, искренне
– Розу и записку тебе оставила Мелисанда.
– Как Мелисанда?
– неверяще трясу я головой.
– Не может быть?!
– Может, - кивает в ответ Киан.
– Ее видел сын поварихи, помнишь ее? Оказывается, он часто помогал маме на кухне, и в тот день ребенок, собирая овощи на огороде, ясно видел леди Мелисанду, направляющуюся с розой на кладбище. Сегодня с самого утра я съездил к твоим родственникам, которые в данный момент остановились на постоялом дворе в Лохвудшире, и подробно расспросил ее. Так вот, тетушка утверждает, что ничего подобного не делала, а была все время в своей комнате и собирала вещи. Больше того, я тебе скажу, она не врет.
Я чувствую, как мои глаза становятся размером с золотой фунт. Уж кого-кого, а ее я точно не представляла на месте загадочного автора записки. Только вот почему тогда Мелисанда все отрицает? Или это действительно была не она?
Пока я перевариваю информацию, муж окончательно расправляется с завтраком и, встав из-за стола, спрашивает:
– Ну что? Идем?
– Куда?
– не сразу понимаю, полностью погрузившись в мысли о загадочных проделках либо Мелисанды, либо ее двойника.
– Как куда?
– хмыкает Киан.
– В крипту, конечно. Чего ждать? Нужно удостовериться есть там этот Гиллаган или нет, и, вообще, понять, зачем тебе нужно его найти.
Почему-то слова некроманта вызывают во мне непонятную дрожь и чувство, поднимающейся откуда-то из глубины души, паники, словно я опять маленькая заблудившаяся девочка. В склеп спускаться, откровенно говоря, не хочется, но пытаюсь побороть страх и соглашаюсь с мужем.
Вход в казематы я нахожу без проблем. Старые дверные петли покрыты ржавчиной, как, впрочем, и замок, доски потемнели от времени и кое-где прогнили. Сразу видно - этим помещением давно уже никто не пользовался. Ключ с трудом входит в замочную скважину, а провернуть его у меня и вовсе не хватает сил. С минуту понаблюдав за моими жалкими потугами, Киан отбирает у меня сие орудие пыток, немного повозившись, отпирает надсадно скрипящую дверь и шагает внутрь. На руках остаются рыжие крупинки, и я брезгливо вытираю их о передник, а затем ступаю вслед за мужем, который уже начинает спускаться по лестнице вниз.
Ступенек совсем не много, и мы быстро их преодолеваем, а затем проходим по широкому и короткому коридору, попутно зажигая светильники на стене, долив туда немного масла. Темница небольшая, с двумя камерами, предположительно, для задержанных, парочкой каморок, в которых раньше на случай осады хранили припасы, и ледником.
Вход в крипту выглядит еще хуже, чем в подвал. Но, если на протяжении всей дороги нам приходилось отмахиваться от паутины и разгонять ее творцов, то тут все чисто. Двери заперты лишь на старый железный засов. Его тоже, естественно, приходится открывать Киану.
Ступаю в затхлую прохладу каменных стен крипты, стараясь держаться за спиной Киана. Сердце внезапно начинает выскакивать из груди, и я еле сдерживаюсь, чтоб не кинуться наутек. Фонарь в руках некроманта с трудом разгоняет темноту, она тут ощущается густой и вязкой, словно ядовитая патока. Кажется, я вдыхаю ее вместе с воздухом, забивая легкие и горло горькой чернотой. Тут на стенах нет ни одного светильника, и тьма за нашими спинами только и ждет, чтобы сомкнуться и поглотить нас и маленький кружок света, который дает небольшой каганок.
Первыми идут усыпальницы тех, кого схоронили позже, но чем больше мы углубляемся в недра катакомб, тем старше попадаются гробницы. Блуждая по ответвлениям галерей, мы с легкостью находим всех предков Джерома, и даже знаменитого Кинлоха. Всех, кроме Гиллагана О’Ши. Иногда закрадывается такое ощущение, что кто-то водит и водит нас по кругу, не давая приблизиться к вожделенному склепу. Точно также, помню, было и в прошлый раз, но тогда я не могла наоборот найти выход.
– Киан, - шепчу я тихо, опасаясь нарушить покой усопших.
– Тут нет пауков и паутины… - озвучиваю я странность, которая не давала мне покоя с самого начала, словно острый камешек, застрявший в ботинке.
– Раньше была. Я, помню, тогда вся в ней извозилась.
– Да, я заметил, - кивает он.
– Зато тут много мертвой энергии. Слишком сильной и слишком, как бы это странно не звучало, живой. Ты же сама ее чувствуешь…
Чувствую, правда. С каждым маленьким вдохом во рту ощущается привкус чего-то горького, как полынь, и неприятного, а еще отвратительный запах. Наверное, если б не артефакт на шее, мне снова стало бы плохо, как тогда на дороге.
Еще немного походив кругами, мы решаем вернуться, поняв, что так просто могилу Гиллагана нам не найти.
Дорога назад словно сама стелется нам под ноги, мы довольно-таки быстро доходим до ступенек и поднимаемся наверх. Задвигаем засов, плотно запирая двери крипты, гасим в коридоре казематов все светильники и, наконец, выбираемся на поверхность.
После такой необычной прогулки я ощущаю себя уставшей и выжатой, как лимон. А впереди, между прочим, куча дел. И как теперь собраться с силами?
Прислоняюсь спиной к стене возле двери, пока Киан на нее вешает замок и проворачивает ключ, запирая вход. Тут же нас и находит встревоженный Оран.
– Леди Айне, там нужна ваша помощь!
– отдышавшись, заявляет он.
– Моя?
– смотрю на приома круглыми глазами.
– Ваша. Мальчонка кухарки бывшей нашей с крыши упал, сделайте что-нибудь. Малец совсем плох…
Сердце тревожно покалывает, но что я могу? Раньше я часто лечила местных, а теперь…
– Оран, я же ведьма… Ирма вряд ли подпустит меня к своему ребенку, - намекаю я на ее теплый прием.
– Леди Айне, она сама слезно просила вас прийти. Говорит, душу готова отдать, лишь бы вы сына ее спасли.