Любимая для мастера смерти
Шрифт:
– Верю…
Очень хочу верить.
Наконец Киан выпускает меня из объятий, а я, чтоб как-то успокоить немного разбушевавшиеся в душе чувства, вызванные его такой неожиданной лаской и сочувствием, снова хватаю метлу и принимаюсь сгребать в кучу осколки на полу. Киан, еще минуту понаблюдав за моими действиями, видимо считает, что его миссия закончена и уходит по своим делам, оставив меня дальше убирать.
К вечеру мы все с ног валимся от усталости, и сил на готовку ужина ни у кого не остается. Довольствуясь хлебом с ветчиной и вареными яйцами, запив все это элем, расходимся по своим комнатам спать. Завтрашний день обещает быть не легче.
Опускаю голову на подушку, с наслаждением вдыхая запах свежести. Мы еще с утра перед
Босые ноги ступают по каменному полу, маленькие руки держат тяжелый и слишком большой для них фонарь. Мне восемь лет и я совсем не знаю, как я тут оказалась. Засыпала я в своей постели, послушав на ночь сказку мамы Рианон, а теперь иду по коридору. Мне страшно и холодно, фонарь вот-вот погаснет, масла в нем осталось на самом донышке. Крипта меня пугает, кажется, что вот-вот послышится шорох отодвигаемой крышки гробницы, и покажется полуистлевшая рука какого-нибудь давно усопшего предка Джерома. Огонек трясется пугливым зайчиком, отбрасывая причудливые тени на каменных стенах, которые вызывают не меньший страх. Мне очень хочется плакать, но я смелая девочка и должна держаться и искать дорогу назад.
Этот коридор я уже проходила, и этот тоже - вон там, на стене моя метка копотью. Значит, теперь сверну направо. Снова оставляю метку и ныряю в правый коридор, который расширяется большой округлой комнатой. В центре возвышается каменный постамент, а на нем массивный саркофаг. Почему-то эта гробница вызывает во мне не просто страх, а панику. Волосы на голове становятся дыбом, а по спине пробегает дрожь самого настоящего ужаса. «Гиллаган О’Ши» - старательно читаю я на табличке, от напряжения шевеля губами. Каганок мигает раз, второй и гаснет. А с темнотой приходит гул. Он доносится прямо из… Из гробницы! От страха все внутри обмирает, и я даже не сразу реагирую на резкий толчок под ногами. Гул нарастает, и толчки становятся сильнее и чаще. Роняю фонарь и стараюсь кинуться наутек, но тут же в темноте натыкаюсь на стену. Когда до моего плеча дотрагивается холодная ладонь, я едва не падаю замертво от страха.
– Айне, девочка моя… - шепчет мне женский голос и я, обернувшись, вижу перед собой девушку, потрясающе красивую и молодую.
– Пошли со мной, тебе нужно уходить как можно быстрее. Она поднимает с пола мой светильник, снова зажигая его, хотя там больше нечему гореть.
– Мама?
– спрашиваю я, вкладывая свою ладошку в ее холодную руку, но девушка не тратит больше время на разговоры, а уверенно меня ведет куда-то вперед, оставляя за спиной гул и ужасную гробницу.
Мы спешим, и коридоры мелькают друг за дружкой. Теперь дрожит не только пол, но и стены, покрываясь мелкими черными трещинками, похожими на маленьких юрких змеек, а с потолка порой сыпется на голову каменная крошка. В конце пути мы уже бежим, пока не достигаем, наконец, лестницы наверх.
– Айне, - девушка останавливается и поворачивается ко мне.
– Помни, ты должна сюда вернуться. Во что бы то ни стало, вернись сюда! Вернись и закрой его! Иначе быть беде…
Она мягко подталкивает меня к ступенькам, и я начинаю быстро по ним подниматься, в последний раз оглядываясь на свою спасительницу. А на полпути меня уже встречает встревоженный Линшех. Он быстро хватает меня на руки, крепко прижимая к себе, и бежит наверх…
Открываю глаза, просыпаясь в своей комнате. То, что случилось тогда, уже давным-давно мной забылось. Я и правда в детстве ходила во сне и один раз непонятно как оказалась в крипте, заблудившись в ее коридорах. Выбралась сама, Линшех меня уже нашел почти у выхода. Тогда, будучи маленькой, я была уверенна, что меня спасла моя умершая мама, но, повзрослев, поняла, что если там и был чей-то призрак, то уж точно не моей матери, которая с миром покоилась где-то на городском погосте. Передав меня на руки перепуганной Рианон, папа Джерома спустился обратно в крипту, а через полчаса гул прекратился, и он вернулся. Больше об этом я не вспоминала, и ходить во сне перестала…
Осторожно потягиваюсь, ощущая боль от вчерашних «физических упражнений». Судя по всему, уже утро и пора вставать, а за завтраком обязательно рассказать Киану о том, что я нашла этого самого Гиллагана.
Умываюсь и натягиваю вчерашнее уже немного грязное платье, - все равно сейчас снова работать на благо замка. Сегодня мы хотели пересмотреть и перемыть всю посуду, начистить мелом серебро, натереть воском полы и вообще привести дом в более-менее приличный, а не просто убранный вид.
За столом уже сидят Гертруда и Юфимия, о чем-то тихо переговариваясь. Когда я присаживаюсь рядом с ними, передо мной тут же возникает миска с горячей дымящейся кашей и чашка со сладким ягодным компотом. С улыбкой благодарю за заботу Обри и принимаюсь за еду.
– Здравствуй, деточка. Как спалось?
– тут же отвлекается от беседы Гертруда.
– Отлично, - улыбаюсь в ответ и дую на ложку с кашей.
– А вы Киана не видели?
Почтенные матроны со странным выражением лица переглядываются и Гертруда, откашлявшись, отвечает:
– Он с самого утра отбыл по делам, обещал к завтраку вернуться.
Вот как? Интересно… Куда это мужа понесло ни свет ни заря? Отправляю в рот ложку каши и задумчиво пережевываю. Помню в бытность мою Алиной на Земле, советовали раз двадцать пять клацать зубами на съедаемом объекте, чтобы хорошо переваривалось и быстро насыщало. В данный момент это еще и отвлекает от мыслей. Сосредотачиваюсь на еде, чтобы не думать о некроманте и его секретных делах, и не замечаю, как спустя некоторое время ложка начинает скрести по дну пустой тарелки. А, когда уже принимаюсь за компот, в зал заходит хмурый муж собственной персоной. Он, пробурчав в ответ приветствие, садится за стол. Да и, поставившей перед ним завтрак, Обри в отличие от меня не улыбается, ограничившись лишь кратким «Спасибо».
– Киан, у меня к тебе разговор, - ловлю его взгляд, краем глаза замечая, что Гертруда и Юфимия, обладая тактичностью и деликатностью, незаметно выбрались из-за стола и удалились по своим делам.
– У меня к тебе тоже, - хмыкает он.
– Кто начинает первый?
Я секунду раздумываю закусив губу, а потом встряхиваю головой и произношу:
– Давай я. А то могу забыть какие-то важные подробности.
Муж заинтересовано поднимает брови и приготавливается слушать, отодвинув в сторону полупустую миску. Я, старательно подбирая слова, рассказываю свой сон-воспоминание, пытаясь не упустить ни одной детали. И по мере моего повествования, замечаю, как выражение его лица меняется со скучающе-заинтересованного на настороженно-хищное. У меня даже мелькает где-то на задворках сознания, что муж сейчас похож на взявшую след охотничью собаку, которая вот-вот кинется искать добычу.
– Ты сможешь мне показать этот склеп?
– спрашивает он сразу же после моего рассказа, нетерпеливо постукивая пальцами о столешницу.
– Думаю, попробовать можно, - нерешительно киваю головой.
– Только боюсь, что это было слишком давно, и я вообще могу ничего не вспомнить.
– Не получится, так не получится, - машет рукой Киан.
– Но попытаться стоит.
Пожимаю плечами и допиваю свой компот.
– А ты о чем со мной хотел поговорить?
– внезапно вспоминаю о том, как начинался наш разговор.