Любимые забавы папы Карло
Шрифт:
Конечно, мать боялась, что ребенок не сумеет сохранить тайну, испугается при виде отца и проболтается. Но ведь другого выхода не было. Юра уже был достаточно взрослым, чтобы понять: мама сделала что-то нехорошее, незаконное, неправильное, но совершила она это ради того, чтобы воссоединиться с ним, любимым сыном. Нина не знала, что именно Вера сказала мальчику, как объяснила суть дела, только Юра, вернувшись домой, тихо прошел в детскую, а когда растерянная Нина крикнула:
– Мишенька, иди ужинать, – мгновенно прибежал на кухню.
Мальчик откликнулся на чужое имя, следовательно, он хорошо понимал, что к чему. Впрочем,
– Да ты просто талант! Тебе надо идти учиться в театральное.
Привезя мальчика, Вера не стала обсуждать ситуацию с Ниной, а домработница после того, как хитроумный план осуществился, испугалась. Да, Миша и Юра были очень похожи, но близко общавшийся с ними человек мгновенно увидит различия. У детей была разная осанка, разная речь, походка… Миша передвигался чуть боком, боязливо опустив голову и согнув спину, он вообще старался быть как можно более незаметным, Юра же всегда высоко поднимал подбородок, словно пытаясь внимательно разглядеть некий предмет, находящийся за горизонтом.
«Ох, неладное дело», – со страхом думала Нина, глядя, как Юра, до невероятности похожий на Мишу, но тем не менее совершенно иной, идет по коридору. Еще ее настораживало поведение Веры. Та постоянно подходила к сыну, гладила его по голове, обнимала, целовала и смотрела на ребенка безумно счастливым взором. А Владимир, хоть и приходил домой поздно и практически не общался с детьми, мог заметить все изменения. Попов был умным, наблюдательным человеком, и чем ближе становилась дата его возвращения из командировки, тем страшнее делалось Нине. Как поведет себя хозяин, узнав правду? Скорей всего, домработницу он выгонит вон, Юру вернет на место, а Веру накажет, но все получилось иначе.
Глава 26
Не было бы счастья, да несчастье помогло. Ох не зря русский народ придумал сию пословицу. Когда до прибытия отца остались сутки, у Юры внезапно сильно подскочила температура. Испуганная Вера моментально вызвала лечащего врача детей, профессора Марфу Ефимову. А та, быстро поставив диагноз, отправила ребенка в стационар. Скарлатина инфекционное заболевание, а в доме имелся еще Петя, поэтому старшего ребенка требовалось изолировать.
В больнице Юра пролежал долго, он заработал осложнение, сначала на уши, потом у мальчика заболели почки. К Пете встревоженный Владимир привел няню, Нина осталась на хозяйстве, Вера лежала вместе со старшим сыном. Отца в бокс не пускали. Взрослые тоже могут получить скарлатину, и протекает она у них очень тяжело, а Попов в свое время эту болезнь не перенес, вот медики и запретили ему общение с мальчиком.
Когда Юра наконец вернулся в отчий дом, Нина вздрогнула и перекрестилась. Мальчика было невозможно узнать. Он сильно похудел, вырос и был наголо обрит. Володя, обняв сына, ни на секунду не засомневался – перед ним Миша. Все изменения во внешности и поведении сына отец списал на скарлатину.
Потекла спокойная жизнь. Миша (чтобы не путаться, давайте звать теперь Юру этим именем) радовал успехами и папу, и маму. Было видно, что у мальчика хорошая голова, знания давались ему легко, к тому же ребенок моментально находил общий язык с любым человеком, был артистичен, улыбчив, обаятелен. Понимаете теперь, почему в школе его любили педагоги?
– Я был прав, – сказал один раз Попов жене, – помнишь, объяснял тебе, что Миша вырастет и изменится в лучшую сторону. Многие талантливые люди в детстве выглядели буками. Теперь твое дело, как матери, наметить наиболее правильное направление развития мальчика.
Судьба Нины тоже сделала неожиданный поворот. Через год после описанных событий, осенью, вернувшись с дачи, Вера сказала своей преданной домработнице:
– Вот что, Ниночка, Владимир Семенович очень хочет помочь тебе. Держи.
– Что это? – удивилась Нина, глядя на связку ключей.
– Я не говорила заранее, – засмеялась хозяйка, – боялась, вдруг не выйдет, но Володя расстарался изо всех сил, целый год пороги в исполкоме [6] обивал и добился успеха. На, радуйся, дали тебе однушку. Прописывайся и становись москвичкой.
Не успела Нина прийти в себя от радости, как Вера снова удивила домработницу.
– Знаешь, – сказала она молодой женщине, – я ведь тебя очень люблю.
– И я вас, – быстро ответила Нина.
6
Исполком – исполнительный комитет районного Совета народных депутатов, их в Москве имелось 32, и был еще городской исполком. Сотрудники занимались бытовыми проблемами, в частности, распределением квартир среди жителей своего района.
– Я хорошо понимаю, – продолжала Вера, – что заедаю твою жизнь.
– Вот глупости! – подскочила Нина. – Мне с вами очень хорошо!
– Мне с тобой тоже, – кивнула Вера, – но скажи на милость, какие у поломойки перспективы? С тряпкой бегать? Ступай учиться!
– Вы меня выгоняете? – испугалась Нина. – За что? Я не сделала ничего плохого.
– Дурочка, – усмехнулась Нина, – я добра тебе желаю. Договорилась с Марфой Ефимовой, она тебя в медицинское училище пристроит, станешь специалистом, уважаемым человеком, замуж выйдешь, детей родишь. Я тебя не брошу, помогу.
Так и вышло. Нина пошла учиться, жила она первое время по-прежнему у Поповых и помогала Вере. Потом Владимир Семенович подарил Нине крупную сумму денег и, нажав на какие-то рычаги, посодействовал, как тогда говорили, «достать» мебель. Ниночка переехала в свою квартиру, но по-прежнему продолжала прибегать к Вере. Затем общение стало не таким тесным, потому что бывшая домработница получила диплом и была устроена все тем же Поповым в очень престижное место, в поликлинику Четвертого управления, где на учете состояла элита тогдашнего советского общества: партийные функционеры всех мастей и приближенные к ним вассалы вроде писателей, актеров, художников, ученых.
Зарплата была отличной, квартира радовала глаз новой мебелью, да еще Ниночка нашла себе мужа, очень симпатичного, непьющего Валеру, мастера по всяким медицинским приборам. Вскоре у пары родилась дочь, появились и друзья. В частности, Ниночка начала тесно общаться со своей соседкой Анной Сергеевной Лапиной. Очень скоро обе женщины стали не разлей вода, дни рождения и другие праздники справляли вместе. Один раз Нина, спохватившись, сообразила, что целый месяц не заглядывала к Поповой, и, испытывая глубокое чувство стыда, понеслась к Вере.