Любимый враг

Ирсэн

— Можем ехать, — услышала Мариса слова Пабло и оторвала взгляд от точки на полу, в которую беспричинно пялилась вот уже пять минут.

— Хорошо, — она слабо улыбнулась и поспешила покинуть больницу вместе с мужем.

Она хотела скорее оказаться дома, не зря же есть поговорка «дома и стены помогают.» Только вот стены ее дома не только не помогали, а даже наоборот, раз за разом отправляли Марису в прошлое, когда Пабло выгнал ее без всяких на то оснований. Его присутствие рядом сводило ее с ума. Умом она понимала, что на муже нет прямой вины за то, что она потеряла их ребенка. Но она постоянно терзалась сомнениями в отношении того, что было бы, если они тогда не поссорились. Смогла бы она сохранить маленькое сердечко, что уже билось внутри нее? При этих мыслях сердце Марисы разрывалось от боли.

— Я попросил Риту, чтобы она приготовила тебе расслабляющую ванну.

Пабло присел на угол кровати и поправил подушку для жены.

— Все в порядке? — он убрал прядь волос, выпавшую из ее хвоста и заправил ее за ухо.

— Ничего уже не будет в порядке, — Мариса забивала голову пессимистичными мыслями, что конечно отражалось на ее настроении.

— Мы еще сможем стать родителями, обещаю, — Пабло хотел поцеловать жену, но она увернулась и подставила щеку. — У нас будет еще очень много детей, родная. У нас для этого вся жизнь впереди.

— Да, наверное, — неуверенно согласилась с ним Мариса и отвернулась к стене, завернувшись в одеяло. — Я бы хотела остаться одна.

— Хорошо, — Пабло провел рукой по ее волосам и осторожно покинул комнату.

Стоя в коридоре, он слышал как его жена плачет, уткнувшись в подушку, что отзывалось ужасной болью в его влюбленном сердце. Ему хотелось быть с ней рядом в такие моменты, но Мариса сама отталкивала его от себя, пытаясь справиться самостоятельно с их общим горем. Бустаманте не хотелось верить в то, что он виноват в смерти их ребенка, но подсознательно чувствовал свою вину за случившееся.

Эта трагедия послужила тому, что они все больше и больше стали отдаляться друг от друга. Да, они продолжали жить в одном доме и спать в одной постели, но между ними не было больше объятий, поцелуев и разговоров. А то маленькое общение, что изредка с ними случалось, больше походило на диалог двух равнодушных друг к другу людей. Казалось, тонкая нить, которая связывала их вместе оборвалась в тот день, когда Мариса потеряла ребенка. Пабло все больше времени проводил на работе, ссылаясь на множество неотложных дел. Очевидно, он просыпался рано и покидал дом до того, как жена вставала с постели, а возвращался когда, Мариса уже спала. Ее устраивал тот факт, что муж не ищет предлогов провести с ней свободное время, так ей было легче справиться с собственной депрессией. Пабло служил ей напоминанием о случившемся горе, поэтому она все больше времени проводила в компании родных людей: Сони, Пеппы и Мии. В те редкие минуты, когда они предавались любовным утехам в своей постели, все между ними было пропитано взаимными обидами и молчаливым укором, от чего секс казался механической работой, выполненной только для галочки.

Мариса наблюдала за тем, как Пабло разговаривает по телефону, держа в одной руке мобильный, а другой затягивая узел галстука. На столе перед ним стояла чашка с остывшим кофе, к которой он даже не притронулся. Она водила по ободку чашки с травяным чаем и медленно следила за каждым его словом и движением.

— Все в порядке? — поинтересовалась Мариса, когда он закончил свой телефонный разговор.

По виду мужа было понятно, что информация, полученная от собеседника вывела его из себя.

— Нет! — резко ответил Пабло и кинул мобильный на стол. — Мне нужно лететь на деловую встречу в Италию на этих выходных. И все потому, что кто-то не может нормально сделать свою работу.

— В субботу свадьба Мии и Мануэля, ты не можешь ее пропустить!

— Ты меня не слышала, я лечу не развлекаться, а по работе! Бустаманте выругался про себя и снова обратился к жене. — Знаешь, ты самая невыносимая женщина из всех, которых я когда-либо встречал.

— И это ты мне говоришь, что я невыносимая? — Мариса не знала, смеяться ей или плакать.

— А знаешь, — она встала из-за стола, — лети куда хочешь. Хоть к самому черту!

— Мы не договорили! Не смей уходить, когда я с тобой разговариваю! — кинул он ей в след.

— У меня пропало желание вести с тобой всякого рода беседы. Она вышла в гостиную и стала подниматься по лестнице на второй этаж.

Пабло тут же рванул за ней.

— Чего ты добиваешься?

— Ничего, единственное мое желание не может быть исполнено. Я связана по рукам и ногам.

— Ты снова заводишь тему развода?

— Какая разница, это ведь никак не зависит от моего решения. Знаешь, может быть и хорошо, что Бог забрал у нас ребенка, может это был знак, что нам не суждено быть вместе.

Мариса развернулась и зашагала в свою спальню. — Хорошего полета, Пабло.

Если она хотела вывести мужа на эмоции, то она полностью добилась того, чего так хотела. Бустаманте хотел верить, что жена говорила эти слова намеренно, чтобы обидеть и задеть его мужское самолюбие. Но чем больше он анализировал их семейные отношения, тем яснее становилась картина: Мариса бы развелась со мной при любой удобной возможности.

Пабло не на шутку завелся, поэтому прислуга, которая случайно проходила мимо, попала под горячую руку.

— Рита, немедленно собери мои вещи, вечером у меня самолет. Он вернулся обратно в столовую и сделал глоток кофе. — И научись уже, наконец, варить нормальный кофе! — Бустаманте швырнул чашку в стену и в ругательствах покинул дом.

— Ми, ты такая красотка! — восхитилась Мариса, глядя на свою сестру в подвенечном платье. Уже вскоре Наступит день свадьбы сеньориты Колучи.Белоснежное платье в стиле принцессы с пышной юбкой из летящего фатина, как нельзя лучше подходило образу Мии.

— Спасибо. А живота не видно? Я поправилась на полтора килограмма, — Коллучи втянула и без того тонкую талию и повернулась к зеркалу.

— Уже четвертый месяц, надеюсь на свадьбе никто не заметит. Скорее бы уже выйти замуж, чтобы наконец-то объявить всем о своей беременности. Мне хочется кричать от счастья, а я вынуждена скрывать свою радость за бесформенными нарядами.

Когда Мия отвернулась от зеркала, то увидела грустное лицо Марисы. Теперь когда она поняла, что случайно надавила на больную мозоль сестры, ей стало ужасно неловко и стыдно.