Любимый враг

Ирсэн

— …тебе не кажется, что следует быть более вежливой с отцом твоего мужа? Серхио не смог сдержать свое негодование, когда невестка в очередной раз поставила под сомнения его слова о политической обстановке в стране.

— Извините, но мне действительно так не кажется!

Мариса выглядела уверенно, не сомневаясь в правдивости каждого сказанного ею слова. Пабло чудом избежал улыбки на своем лице. Кем бы не была его жена, ее смелость и дерзость в одном флаконе вызывали отрицание и восхищение одновременно. Какая же еще из знакомых ему женщин смогла бы говорить на равных с самим Серхио Бустаманте?

— Пресвятая Дева Мария! Кто эта молодая особа, сумевшая поставить на место моего непутевого сына? — старушка, лет семидесяти на вид, довольно бодрой походкой вошла в столовую. Ее ярко-розовый костюм и шляпка в тон выдавали отсутствие вкуса и отчаянное стремление выглядеть моложе, чем она есть на самом деле.

— Неужели ты и есть та самая Спиритто?

— Мама, присаживайся, … — но пожилая особа не дала сыну закончить предложение.

 — Оставь свою любезность, Серхио. Где она была, когда ты отсылал приглашения на этот ужин?

— Но…

— Замолчи, не хочу даже слушать твои объяснения. Внучек, — обратилась старушка к Пабло и поцеловала его, похлопав по щеке. — Поздравляю со свадьбой! Пожилая особа повернулась и снова обратила все свое внимание на невестку. — Так это ты, Мариса из рода этих проходимцев Спирито?

— Это вы мне, бабуля? — Мариса удивленно указала на себя пальцем.

— Бабуля твоя бабушка! Официант помог устроиться пожилой сеньоре Бустаманте за столом, и та, настраивая свой прицельный взгляд через окуляры очков, оглядела свою невестку оценивающим взглядом.

— Я Мария Бустаманте, будем знакомы. Пожилая особа протянула руку, но Мариса только лишь скептически на нее посмотрела.

— К сожалению, не могу ответить Вам приятно познакомиться. Учитывая, что вы стоите у самых истоков этой прекрасной семьи, — в голосе Марисы проскользнули нотки сарказма, и она обвела рукой всех присутствующих за столом. — А зная богатую историю наших фамилий…

Пабло хотел встать на защиту любимой родственницы, но Мария усмехнувшись остановила его порыв.

 — О, посмотрите на нее. Эта девчонка умеет дерзить. Только не на ту напала, — бабуля вторглась в личное пространство Марисы и посмотрела на девушку с вызовом, — мне тоже палец в рот не клади.

— Да, что вы. И в мыслях не было вам дерзить. По-моему в этой семье вы единственная говорите то, что думаете.

Мариса приняла оборонительную позу, и сложив руки на груди, приготовилась выслушать порцию «комплиментов» в свой адрес.

Сеньора Бустаманте оглядела невестку и рассмеялась. — А она не промах! И выглядит в общем то ничего, но больно худющая.

— Прекрасный метаболизм! — Мариса не упустила возможности вставить свои пять копеек в разговор, тем более ситуация начала выходить из-под контроля. Бабуля говорила о ней так, словно Марисыи вовсе не было в этой комнате.

— Грудь на месте, — сеньора Бустаманте не стеснялась своих откровенных высказываниях.

— Это пуш-ап

— И мне нравятся твои рыжие волосы.

— Краска для волос!

— И видно, что ты не дура.

— А вот это заслуженный комплимент. Много читаю.

— Довольно! — гаркнул Пабло. — Собирайся мы уезжаем!

— Как скажешь, мой дорогой муж! — иронично усмехнулась Мариса, и отправив виноградинку в свой рот, с присущей ей нагловатостью, удалилась из общей комнаты.

По дороге к дому девушка получила еще одну словесную взбучку от мужа. Но это волновало ее куда меньше чем-то, что ей придется ночевать с ним в одной кровати. Есть одно простое правило, когда дело касается счастливой семейной жизни: жена должна быть хозяйкой на кухне, леди в гостиной и шлюхой в постели. Если первые два аспекта Мариса еще могла принять, то третье условие никак не укладывалось в ее голове.

Пабло продолжил свои наставления и нравоучения, даже когда они оказались на пороге их общей спальни. По-прежнему стараясь сохранять полное спокойствие, сеньорита Бустаманте оглянулась и посмотрела в сторону своего супруга.

Пабло успокоился и лениво растянулся на постели, заложив руки под голову. Отправляя в сторону Марисы двусмысленные взгляды, он старался завладеть ее вниманием. Его глаза медленно блуждали по изгибам ее тела, заостряя внимание на мочке ее уха, когда она избавилась от маленьких бриллиантовых сережек. Подобно сканеру он мысленно представлял себе, что же скрывается под ее одеждой. В отражении зеркала Мариса проследила полный путь Пабло от кровати до шкафа. Не поддаваясь стеснению, он избавился от своей бледно-голубой рубашки и перешел к брюкам.

— Настоящий джентльмен не позволил бы себе переодеваться в присутствии малознакомой ему девушки.

— Я никогда не был джентльменом. Тем более, ты моя жена.

Когда Мариса повернулась, чтобы ответить ему издевкой на издевку, но Пабло подобно айсбергу возник из ниоткуда и появился прямо перед ней. Теперь все ее личное пространство занимала его подтянутая фигура: широкие плечи, сильные руки, прорисованные мышцы груди. Она не смогла даже отвернуться, хотя внутренний голос подсказывал сделать именно это.

— Нет, не трогай меня! — выдохнула она и уперлась в его плечи, чтобы сохранить между ними хоть какую-то дистанцию. Пабло даже не думал, чтобы послушать молодую жену и потянулся к ее лицу, описывая подушечками пальцев маленькие круги на ее губах. Мариса хотела остановить его, но не могла пошевелиться, пряный аромат его тела погрузил ее на секунду другую в состояние транса.

— Пришло время дарить друг другу подарки, — его голос звучал словно в тумане. Когда дымка в чертогах ее разума окончательно рассеялась, Мариса поняла, что должна сделать или сказать что-то, что окончательно остановит его.

— У меня…критические дни.

Муж недоверчиво обвел взглядом ее бледное лицо. — Думаешь я поверю в эту уловку?

— Так проверь… Пан или пропал подумала про себя Мариса и резко схватила его за руку, приподнимая полы своего вечернего платья. Она с вызовом смотрела в его голубые глаза, которые потемнели от желания прикоснуться к ее соблазнительному телу.

— Ладно. Пожалуй, еще недельку я смогу подождать. Чем томительнее ожидание, тем слаще поцелуй, — он отпустил ее тонкие запястья и отправился прочь из комнаты. — Спокойной ночи!