Люблю, убью, умру...
Шрифт:
— Какой здесь воздух! — всей грудью вдохнула я. — Не то, что в Москве…
— Люблю зиму, — сказала Оля. — Все говорят — лето, лето… А что лето? Зимой лучше…
— Можно в снежки поиграть. — Коля незаметно слепил снежок и кинул в нее.
— Ах, ты… — не осталась она в долгу.
Через минуту мы уже все кидались снежками. Мишель орал что-то совершенно неразборчивое, потом упал в сугроб и с неподвижной, блаженной улыбкой стал смотреть в вечернее небо.
— Спятил… — Альберт попытался его поднять. —
— Что такое цу-цик? — лопотал Мишель.
— Немедленно вставай! — потянула его за другую руку Оля.
— Вон, вон… — повар тыкал пальцем в небо. — Я вижу… Он там!
— Кто?
Мы стояли вместе и зачарованно глядели в небо. По нему в свите прозрачных облаков плыла круглая луна.
— Ты видишь луну, да, Мишель? — спросила Оля.
— Нет, не луна… Вон он, анж… анжел. Летит!
— Ангел летит? Амор твой?
Саша подошел ко мне сзади, обнял.
— Ты тоже видишь ангела? — шепотом спросил он. — Я вижу его перед собой…
Возле дома был небольшой навес — под ним снега почти не было и стоял железный мангал. Альберт развел в нем огонь, и он запылал ярко, освещая пространство перед домом.
— Всем назло буду стряпать барбекю… — проворчал он.
Мишель некоторое время с беспокойством наблюдал за ним, потом, когда огонь стал меньше, решительно отодвинул друга в сторону. Скоро в морозном воздухе поплыл восхитительный запах жареного мяса.
— Как хотите, а мне ваше вино надоело… — В руках у Альберта появилась бутылка водки. — Божоле, каберне, совиньон, семильон… — передразнил он. — Несерьезно, братцы!
Мы перетащили готовое мясо в дом. Мы с Сашей еще раз чокнулись, глядя друг другу в глаза.
— Ты такая красивая, — сказал он. — Ты мне не снишься?
— Нет. Мы в отеле «Билив», здесь все возможно… Вон, даже ангелы вокруг летают.
— Ты ведь о них свою работу пишешь? — улыбнулся он. — Пригодилась та рукопись, что дала тебе мама?
— Да. Правда, ангелов я там пока не нашла…
— Саша, спой про мой город, — попросил Мишель.
— Ты поешь по-французски? — удивилась я.
— Нет, ты сейчас поймешь, о чем он, — засмеялся Саша, доставая гитару. — «В лунном сиянье снег серебрится, вдоль по дороге троечка мчится…» — запел он мой любимый романс.
— «Динь-динь-динь! — подхватили все хором, дружно. — Колокольчик звенит…»
Ах, да, точно, Мишель сказал, что его родной город — Динь…
Ночью мы снова вышли во двор. Луна светила так ярко, что было светло как днем. Вдалеке, под горой, мерцал бриллиантовым блеском снег.
— Давайте сыграем во что-нибудь, — предложил Коля Арутюнов. — Хотя бы в салочки или в жмурки…
— О, я знаю одну старинную русскую игру — мне про нее рассказывала бабушка! — обрадовалась Оля. — Что-то вроде жмурок. Называется — «Яша-дурачок». Это очень
— Почему я?
— Потому что ты, и не спорь!
— Вот она, женская логика.
Альберту завязали глаза шарфом и встали, по указанию Оли, вокруг него.
— Теперь поем — «Сиди-сиди, Яша, под ракитовым кустом, грызи, грызи, Яша, орешки каленые, милому дареные…»
Мишель, судя по всему, очень мало понимал смысл происходящего, но с большим энтузиазмом повторял слова детской песенки.
— И что дальше? — прогудел Альберт, растопырив руки.
— А теперь ты будешь искать свою невесту… Вернее, ты должен выбрать кого-нибудь из круга и на ощупь определить, кто это. А мы все повторяем — «Чок, чок, пятачок, стал наш Яша дурачок. Где твоя невеста? В чем она одета? Как ее зовут и откуда привезут?»
— На ощупь… — с сомнением пробормотал Альберт, осторожно двигаясь вперед. — А вдруг я что-нибудь не то нащупаю… Господи, вот ведь беда какая — ни одной свободной девушки на километр вокруг, хоть обыщись…
— Надо было Любовь Марковну пригласить…
— Да, Любов Марковну! — закричал Мишель. — Берти, Берти, ищи — вон она, под эта елочка!
— Водящего называют «Яша»! — напомнила Оля.
— Чок, чок, пятачок, стал наш Яша дурачок! — бегал вокруг Альберта Саша, хлопая в ладоши. — Ну, лови!
— Очень ты мне нужен… — проворчал Альберт и, шагнув в сторону, вдруг схватил Колю Арутюнова. — О, что-то есть…
Ладонью он провел по Колиным волосам.
— Это она…
— Да, это Любов Марковна!..
— Тьфу ты, оскоромился! Арутюнов, ты, что ли? Следующим водил Коля — теперь он был «Яшей», потом наступила очередь Саши.
Собственно, игры как таковой уже не было — все хохотали, как сумасшедшие, и ждали, когда Саша найдет меня. И он нашел меня, правда, не сразу — я старалась увернуться от его рук. Но он схватил меня, скинул шарф с лица и, обняв, стал целовать…
— Мамочки, совсем я дурачок с вашими играми стал! — вдруг схватился за голову Альберт. — У меня же это… артиллерия с собой!
— Бертик, больше пить не будем, мы и так все пьяные… — запротестовала Оля.
— Ты не поняла! У меня эти, как их… господи, я слово забыл!
Оказывается, Альберт привез с собой большой запас петард и фейерверков.
Темно-синее ночное небо разорвали яркие огни.
Закрыв уши, я смотрела, как летят вверх разноцветные ракеты, с шумом взрываются… Вдалеке, в деревне, залаяли собаки — грохот нашего салюта донесся и туда.
Нам с Сашей выделили самую большую комнату, где вовсю пылал огонь в печке. Друзьями руководили самые лучшие побуждения, но зато здесь было жарко, словно в Африке. На широком топчане было постелено цветастое белье. Но я сразу же скинула с себя одеяло — жарко, жарко…