Любовь Бешеного

Доценко Виктор Николаевич

Шло время, Дэнни рос, росла и его ненависть к той, которая, по его мнению, отобрала у него любовь родителей. По ночам, лежа в постели, он не мог спать — слушал, как за стеной они сюсюкали с маленькой Элеонор. Как ему хотелось, чтобы она умерла! Какие только казни не приходили ему в голову! Дэнни был очень умным мальчиком и хорошо учился, но не способен был на созидательное отношение к жизни. Однако Дэнни понимал, что, если он будет открыто проявлять ненависть к сестре, родители его просто возненавидят и отправят в какую-нибудь школу-интернат. Поэтому он, стиснув зубы и собрав всю свою волю в кулак, избрал другую тактику

— излишне подчеркнуто говорил

при родителях о своей якобы беззаветной любви к сестре, старательно ухаживал за ней, тайно вынашивая план убийства.

Прошло более двенадцати лет. Дэнни поступил в тот же университет, где преподавал его отец, на физический факультет, Элеонор попрежнему была прикована к постели, хотя в иные дни могла самостоятельно дойти до туалета или до ванной комнаты. Она обучалась при помощи учителей-репетиторов, приходящих на дом. К тому времени отец защитил докторскую, а мать возглавила хирургическое отделение и они смогли позволить себе нанять круглосуточную сиделку. Казалось, теперь мечтам Дэнни не суждено осуществиться…

Но он-таки дождался своего часа. В этот день ему удалось подслушать разговор Элеонор со своей сиделкой, которая упросила девочку отпустить ее с двенадцати дня до шести, чтобы погулять на свадьбе своего брата. Она даже предлагала пригласить на это время свою подругу, но девочка чувствовала себя хорошо и потому согласилась.

Отец возвращался с работы после шести вечера, а у матери в тот день было дежурство. Оставалось обеспечить себе «железное» алиби. Дэнни отправился на занятия и постарался, чтобы его увидело как можно больше людей. От университета до их дома было немногим более пятнадцати минут езды на машине, но ее могли заметить соседи, поэтому, возвращаясь, Дэнни взял такси и вышел за пару кварталов от дома.

За долгое время в его воспаленном мозгу накопилось много планов по устранению Элеонор. Дэнни выбрал самый коварный и жестокий. В кухне года четыре назад был установлен огромный холодильник, в котором вполне могло уместиться несколько человек. Но изнутри у него имелась ручка. Однажды Дэнни зашел внутрь, чтобы взять с нижней полки какие-то соленья, а дверь захлопнулась оттого, что о нее терлась любимица Элеонор — кошка Сильва. Дэнни до сих йор помнил тот страх, который охватил его. Нет, он не закричал, не стал звать на помощь: он просто окаменел. И прошло несколько минут, прежде чем он смог успокоиться и найти ту самую ручку.

Выйдя наружу, он внимательно осмотрел ручку, замок н ему тотчас пришло в голову, что если Элеонор окажется внутри, а ручка будет сломанной, то… Мозг Дэнни, получивший импульс зла, лихорадочно заработал. Хотелось сломать замок так, чтобы никто об этом не догадался. И когда наконец получилось, у Дэнни стало так радостно на душе, словно уже исполнилась его самая заветная мечта.

Однако поломки замка было мало: нужно было еще добиться того, чтобы Элеонор оказалась в холодильнике. Насильно заталкивать — большой риск: не исключено, что она начнет сопротивляться и на ее теле окажутся следы, которые могут насторожить не только родителей, но и полицию.

Нет, нужно было придумать что-то такое, что заставило бы ее самостоятельно войти внутрь. Перебрав различные варианты, он понял: единственное, что может заставить ее встать с кровати и дойти до холодильника, — это желание кого-либо спасти. Первым делом он подумал о ее любимой кошке, но заставить ее мяукать так, чтобы Элеонор услышала, было нереально: слишком далеко от кухни располагалась ее комната. В конце концов он понял: она будет спасать его, Дэнни.

Едва ли не

наизусть изучив лекарственную энциклопедию и книги по различным заболеваниям из библиотечки матери, он выбрал симптомы болезни, наиболее трудно доказуемые медициной, и чтобы лекарство, во избежание трагических последствий, всегда было под рукой. Он стал симулировать болезнь и добился того, что мать ему поверила. Далее, как говорится, дело техники: вовремя заменять лекарственную жидкость в пузырьке на подкрашенную воду, а также не забывать чередовать приступы с улучшением, чтобы мать не отправила его в больницу. Его актерская игра была столь успешной, что он добился сочувствия даже от больной Элеонор.

… Окольными путями, стараясь пробраться к дому гак, чтобы его никто не видел, Дэнни вошел с черного входа домой и прислушался. Дом был пуст — из спальни сестры доносилось лишь легкое поскрипывание кровати Элеонор. Стараясь не шуметь, он быстро прошел на кухню, открыл дверь холодильника и едва сам не попался в свою же ловушку дверь чуть было не захлопнулась. Прижав ее стулом, он быстро подменил пузырек со своим лекарством на точно такой же, но с успокоительным сиропом Элеонор, вышел из холодильника, поставил стул на место и тихо прикрыл дверь. Потом пробрался в ванную комнату и, быстро загримировавшись, подбелив лицо пудрой и подсинив кожу пол глазами, несколько минут настраивался: Затем намеренно громко стукнул входной дверью, охая и ахая сделал несколько шагов в сторону кухни и рухнул на пол, сбросив с журнального столика тяжелый телефонный справочник. Тот с громким стуком шлепнулся на пол. Услышав странный шум, Элеонор обеспокоенно крикнула.

— Кто там?

— Помо… ги! — хрипло выдавил из себя Дэнни. Он корчился на полу, искусно изображая колики.

— Это ты, Дэнни? — еще громче спросила она.

— Помоги, сестра-а-а! — чуть громче прохрипел он, чтобы она узнала его голос.

На этот раз Элеонор распознала голос брата, взывающий о помощи. Превозмогая боль в суставах, Элеонор поднялась с кровати, вставила кисти в локтевые костыли и заторопилась на помощь.

— Что с тобой, Дэнни? — с ужасом воскликнула она, пытаясь склониться над ним, но Дэнни, стеная, словно его резали, выкрикнул, жадно хватая губами воздух и словно бы обессиленно указывая рукой в сторону кухни:

— Ле… ле… карство! В холо… дильнике! — Он картинно закинул голову.

— Сейчас, Дэнни! Потерпи! — Элеонор, быстро переставляя костыли, устремилась на кухню и едва не споткнулась о свою любимицу, которая, словно почувствовав что-то, терлась о ноги хозяйки, мешая подойти к холодильнику, и жалобно мяукала. — Не мешай, Сильва! — Девочка оттолкнула ее ногой, но та вновь подскочила к ней.

Элеонор все-таки сумела открыть дверь холодильника и войти внутрь, за ней вбежала и кошка. Не успела девочка сделать и пару шагов, как дверь неожиданно захлопнулась.

«Ничего страшного, — подумала она, — я знаю, где лежат лекарства: а то Дэнни больно»

Нащупав драгоценную бутылочку (как она думала, с лекарством Дэнни), она повернулась, доковыляла до двери, толкнула ее, но та не поддалась. Девочка нащупала ручку и вновь попыталась открыть дверь. И снова та не поддалась. Становилось все холоднее и холоднее: ей было и невдомек, что ее коварный брат переключил регулятор холодильника на полную мощность, но девочка упорно боролась за свою жизнь и даже стучала какой-то консервной банкой по маленькому окошечку в двери, но все было тщетно. Ее последние мысли были о брате, которому, наверное, очень больно, а она так и не сможет ему помочь…