Любовь без слов
Шрифт:
— Тогда я не совсем понимаю, почему ты решил прекратить наши отношения? У тебя новая любовница?
Моника умело сохраняла спокойствие, при этом встревоженный взгляд выдавал её нервозность. Зря. Такая женщина быстро найдёт себе нового кавалера. И Раяна это не волновало. Куда больше его задели слова о новой любовнице.
Любовница?
Герцога воротило от подобной мысли. В его представлении Изабель заслуживала лучшей жизни, чем участь простой содержанки. Но кем же тогда она станет для него?
Если не любовницей, то… остаётся лишь один вариант. Жена.
Жениться на Изабель?
Он знаком с этой девушкой всего день и не знает о ней почти ничего. Её манеры далеки от светских, а про семью и вовсе стоит молчать. Мать его выбор не одобрит. Общество получит новый повод для сплетен. В том, что с Изабель его ждут сплошные проблемы, Агилар не сомневался. В этом он был также уверен, как и в том, что если не она, то больше никто. Жаль осознал поздно, когда она уехала, но было ещё время всё исправить.
— Я намерен жениться. И надеюсь в ближайшее время.
— И всего-то, — облегчённо выдохнув, пухлые губы Моники вновь растянулись в кокетливую улыбку, а их рыжеволосая обладательница неспешно подошла к герцогу и положила свою ладонь поверх его. Она посчитала, что он остыл к ней, а это всего лишь жена. — Раян, наличие супруги не повод для нашего расставания. Мы можем встречаться также, как и раньше. Уверенна, если её хорошо одарить, то твоя избранница не будет против.
— Боюсь мне придётся тебя огорчить, — убрав её руку, он отстранился от женщины так, чтобы между ними было значительное расстояние, — но я твёрдо решил посвятить всего себя этой девушке. А тебе прекрасно известно, если я что-то решил, то меня уже не переубедить.
Оскорблённая его словами, Моника гордо вскинула подбородок и села за другой стул, напротив герцога. Это был их последний вечер в качестве пары, чему она, конечно, несказанно огорчена. Упускать такого любовника она не хотела.
Раян Агилар был воплощением всего, о чём мечтает женщина. Он обладал необычайно-притягательной внешностью, пронзительным взглядом, от которого можно было сразу увлечься им, был неутомим в постели и в довесок ко всему щедро одаривал подарками за любовь.
Нет, Моника сделала слишком многое для того, чтобы оказаться в его постели и упустить такого мужчину она не могла. Но идти открыто против Агилара она не смела. Женщина лучше остальных знала, каким пугающим этот человек может быть, если его разозлить, поэтому сильно колебалась, но цель оправдывает средства.
— Думаю, я имею право знать, кто та юная особа, которая сделала вас таким целомудренным, герцог. Неужели вы нашли её более привлекательней чем я?
— Мы расстаёмся и это всё, что тебе нужно знать. Этот особняк я оставляю тебе. Считай его моим прощальным подарком, — твёрдо заявил Раян и, не видя больше причин находится здесь, покинул поместье и разгневанную женщину.
— Ваша Светл?..
— Дарем, поехали домой.
— Мне нужен Доусон. Он уже вернулся? — ворвавшись в дом и не замечая приветствующую его прислугу, Раян сразу обратился к дворецкому.
— Да, прибыл около часа назад и сейчас находится в конюшне. Хорошо отдохнули? — осведомился
Широкая постройка, вмещающая в себя пятьдесят породистых скакунов, заливалась лунным светом через открытые ворота. Остальную часть помещения освещали только свечи. Тощий конюх усердно чистил лошадей, болтая о чём-то с кучером. Оба громко смеялись, поэтому не сразу заметили прибытие Раяна, но цокот каблуков мужской обуви выдал приближение герцога.
— Ваша Свет…
— Доусон, ты отвёз девушку домой? — вновь пропустив приветствие, спросил мужчина.
На данный момент Раян не был похож на самого себя. Переполненный эмоциями он был готов сорваться, а ему бы просто убедиться, что Изабель в порядке. Что с ней всё хорошо и она мирно спит в своей постели.
— Я довёз вашу гостью до улицы, которую она написали на листке, но девушка куда-то сбежала, — равнодушно произнёс Доусон, а в Раяне застыла кровь.
Она не у себя дома?
— Куда она убежала?
— Этого я не знаю. Сначала остановилась и как-то странно начала оглядываться по сторонам. Испуганно… словно видит всё впервые, а когда спросил в чём дело, она сбежала.
За всё время своего короткого рассказа Доусон был спокоен. Ну убежала и убежала, не его проблема. Ему было велено девушку отвести и только, а не приглядывать за ней. Но столкнувшись с искажённым от гнева лицом герцога, славившегося своим умением в любой момент сохранять спокойствие, кучер был готов зарыться с головой в землю.
— И ты так просто её отпустил?
— А что мне следовало делать? Возможно я остановил карету не там, и она побежала к своему дому?*(нумеровать дома в Лондоне начали после 1765 года)
— Идиот, — зло выругался Раян и, не теряя драгоценное время, вернулся к своей карете. — Доусон, поедешь со мной. Покажешь в какую сторону она убежала.
Дорога до Бедфорд-сквер казалась нескончаемой. Вначале Раян гнал лошадей на всех парах, перехватив поводья у кучера, но сгусток тумана, сквозь который с трудом пробирался свет фонарей, мешал уверенно вести карету, поэтому пришлось сбавить скорость.
Несчастный Доусон, сидя справа от герцога, боялся вымолвить и слово, остерегаясь его гнева, поэтому смирно сидел рядом и молился, чтобы с девушкой ничего не произошло. Откуда ему было знать, что эта особа так важна его господину?
Долго молчать не вышло. Приехав к нужной улице, кучер указал налево, куда и направилась девушка. А спустя десять минут Раян начал поиски пешком, останавливая и расспрашивая прохожих, но все, как один заверяли, что не видели такой. Мужчина извёлся, упоминая чёрта и проклиная всё на свете, но продолжал искать и наконец был вознаграждён за свои старания. Парень семнадцати лет сказал, что видел, как похожая юная леди направлялась в сторону трущоб. Молодой человек это запомнил, поскольку было странно видеть, как девушка в дорогом платье скиталась совершенно одна и уж тем более направлялась в такое злачное место, как Уайтчепел*. (Уайтчепел — прежде трущобы в Лондоне. Именно здесь в конце 19 века, происходили убийства неуловимого Джека Потрошителя.)