Любовь длинною в жизнь
Шрифт:
Шейн поднимает коробку, стоящую рядом с прилавком, и кивком указывает на заднюю часть магазина, говоря мне тем самым, что мне следует идти за ним. Когда мы направляемся в дальнюю часть магазина, я с удовольствием ударяюсь в воспоминания — воспоминания о долгом, потном, жарком лете, когда я работал здесь с Шейном, чтобы заработать немного денег на новые линзы и «мыльницу». Запах, царящий в магазине, отправляет меня прямиком в то время, когда я поднимался в пять утра и махал топором, приходя домой около восьми вечера, находя мою мать на полу в ванной, без единого человека рядом, чтобы он мог оказать
И бесконечные дни с Корали.
Лето с Коралли было всегда наполнено таким огромным количеством магии и красоты, но в то же время боли и страха.
— Ты уже видел ее? — интересуется Шейн, ставя коробку на пол у своих ног с глухим звуком. Он показывает на свежесрубленные сосны, и я стягиваю футболку, легко принимаясь за привычное дело многолетней давности. Поднимая, отмеряя, распиливая, складывая. И так снова и снова.
— Видел кого? — Я делаю вид, будто ничего не понимаю. Мне нравится думать о себе, как о непредсказуемом человеке. В Нью-Йорке женщины, которых я трахаю, думают обо мне, без сомнения, как о загадочном и странном мужчине, но, к сожалению, это не сработает в Порт-Рояле и с Шейном. Шейн знает, как читать меня так же, как он вычисляет удачные и не удачные ставки на ипподроме. Он долбанный, мать его, профессионал.
Он смотрит на меня таким взглядом, который грозит мне расправой.
— Ты жалок, — говорит он мне.
— Нет. Нет, я не видел ее. Еще не видел.
— И? — Он подает мне пару бревен, и я беру их.
— И я… думаю над этим. Пока еще не знаю. — Не знаю, где увижу ее. Не имею понятия, что скажу ей. Возможно, удрать, поджавши хвост, было бы лучшей или худшей идеей? — Это зависит от многих факторов. — Распиливаю кусок полена на две части, удерживая его вместе, чтобы убедиться, что они одинаковые, и затем складываю их в огромную кучу около двойной двери, ведущей на склад. Шейн таращится на меня, будто я инопланетянин, когда я оборачиваюсь и резко бросаю ему:
— Что?
— У тебя было долбанных десять лет, чтобы разобраться с этим накопившимся дерьмом, Кросс. Ты уже должен знать, что да как к настоящему моменту. Ты был влюблен в нее тогда. И ты влюблен в нее до сих пор. Все просто.
Я терпеть не могу это слово. Оно вызывает у меня долбанный зуд.
— Я уже сказал, что не все так просто. Ты знаешь, что она чувствует по отношению ко мне. Не смогу просто встретиться с ней и дать ей пять, спросить, как дела, и все будет забыто и прощено.
— Я знаю одно: что она чувствовала к тебе двенадцать лет назад, — говорит Шейн. — Ну и да, она зла на тебя. Но Корали все еще любит тебя. Ты не можешь просто отключить это дерьмо. Тебе никогда не следовало позволять ей уехать.
Я кручу в руках кусок полена, жестко сжимая зубы. Я не злюсь на множество вещей, но положение дел с Корали... Только эта ситуация заставляет мою кровь закипать. Шейн — друг, замечательный, суперский, нереальный, который мирится с моим дерьмом на протяжении долгого времени, больше чем ему следовало бы, но он даже не представляет, о чем сейчас говорит. Я хочу наорать на него и спустить всех собак, но как уже сказал: он и так терпит множество дерьма с моей стороны. Мне нужно прикусить язык. Позади меня Шейн вздыхает.
— Хорошо. Я вижу по твоему
— Конечно, думал.
— Ииииии? Разве это не стоит того, чтобы сражаться?
Я молчу, думая о том, сколько бы мне пришлось бороться, чтобы вернуть ее обратно. Это было просто ужасно. Это было бы жестоко. Мне бы пришлось ползать на коленях, извиняться, пока у меня больше бы не осталось, чем дышать. Мне бы пришлось проглотить свою гордость и молить. В конце концов, она бы изменила свое мнение. Корали бы осталась. Шейн не знает ничего о том, что прошло в тот вечер. И он даже не представляет, как тяжело это было бы для нас, если бы Корали решила остаться в Порт-Рояле. Это бы не предвещало никакого «долго и счастливо» или счастливых улыбок, это точно.
Я делаю глубокий вздох, отбрасывая в сторону еще больше дров.
— Ничего нельзя было сделать, мужик. Все произошло так, как должно было. Я облажался, и она уехала. Конец.
Шейн не говорит ни слова, но я уверен, что он не согласен со мной. Мы продолжаем работать в тишине, и спустя пару минут он начинает насвистывать мелодию. Это предложение мира, которое исходит от него, в каком-то роде извинение. Песня Journey «Don’t Stop Believing», песня, которая звучала из динамиков нашей машины, которую мы пели на пределе своих легких, куда бы мы ни ехали. Он насвистывает первый куплет и припев, прежде чем я сдаюсь и присоединяюсь к нему.
В конце концов наше насвистывание переходит в пение, и теперь мы поем песню вместе, выкрикивая строчки последнего куплета, и делаем вид, будто играем на воображаемой гитаре без каких-либо причин на то. Как только мы достигаем концовки песни, Шейн бросает в меня моей футболкой, смеясь.
— Оденься, придурок. Меня уже тошнит от твоих кубиков пресса, которые выглядят, как на стиральной доске. Как вообще фотограф может выглядеть подобным образом?
— Это называется тренировка, мой друг. Тебе нужно как-нибудь попробовать.
— Я валю лес и строю всякое дерьмо каждый божий день. Я должен быть мускулистым, если судить по твоим словам.
Я издаю стон, признавая его правоту.
— Может, тебе тогда следует прекратить есть двойные чизбургеры во время каждого приема пищи. И заменить упаковку пива, которую ты выпиваешь каждый вечер на воду, это было бы несомненно умным решением.
Шейн закатывает глаза.
— Я теперь женатый человек, тебе не кажется это уже достаточным наказанием для меня?
Я киваю, смеясь, и надеваю футболку.
— Ага, ну что ж, тогда тебе просто придется смириться с долбанной «кегой», которую ты везде за собой таскаешь, дружище. Дай мне знать, если захочешь как-нибудь выйти на пробежку, я буду бежать медленнее для тебя.
Шейн издает гортанный рык, качая головой.
— Как скажешь, чувак. А как насчет такого? Я пойду с тобой на пробежку, если ты разберешься со всем дерьмом с Корали. — Он подмигивает мне, делая пальцы на манер пистолета и выстреливая ими в мою голову. — Думаю, я даже не буду спешить и куплю себе новые кроссовки, м?