Любовь до гроба
Шрифт:
– Почему вы не хотите править Мидгардом? – вырвалось у нее. – Вы ведь смогли бы захватить власть!
– Смогли бы, – не стал спорить дракон. – Но какой ценой? Ведь эльфы не сдались бы без боя, а к чему нам дымящаяся пустыня? Земля и так искорежена Рагнарёком, и новое вмешательство может стать роковым. К тому же нам не нужна власть. Дайте нам жить спокойно!
– Теперь на крайний случай у нас есть метод господина пожарного, – задумчиво провозгласил мировой судья, как бы невзначай напоминая Шеранну о гадательности исхода войны за власть.
– Я
София опустила глаза, вдруг осознав, что вскоре должна будет навсегда покинуть эти края вслед за любимым. Когда отъезд был далекой перспективой, он казался куда привлекательнее. Она на мгновение усомнилась в надобности столь решительного шага, но тотчас с негодованием отогнала неуверенность. Выбор сделан, уже поздно что-то менять.
– Но нужно ведь еще изобличить убийцу! – поспешно проговорила она, желая повременить хоть несколько дней.
– Думаю, теперь нет никаких сомнений, что это тот гном, – безразлично ответил дракон.
София вздохнула: признание ульвсерка вызвало у нее оторопь, но не было никаких оснований сомневаться в его честности. Сколько гадалка ни раздумывала, она не видела причин господину Щеглову оговаривать малознакомого цверга.
– У нас нет доказательств, кроме слов оборотня, что господин Реинссон был на месте преступления, – признал господин Рельский, в раздумье покусывая тонкие губы. – Я даже не понимаю мотива убийства… Полагаю, нет ничего, что позволило бы убедить присяжных в его вине.
– Но ведь можно и так сполна наказать этого гнома. Помнится, я нашел у него революционные прокламации, а за это можно надолго упрятать на каторгу, – азартно предложил дракон.
– Не годится, – отмахнулся господин Рельский. – Покарать его несложно, но это не решает вопроса об убийстве. Ведь с вас и с госпожи Черновой не сняты подозрения. Нет, такой исход дела не годится.
София зябко поежилась (отчего Шеранн тут же обхватил ее за плечи и прижал к себе, а Ярослав едва не лишился самообладания).
– Значит, нам нужно признание самого господина Реинссона! – заключила гадалка, мягко, но решительно освобождаясь из объятий дракона.
– И как вы рассчитываете его добыть? – поинтересовался Шеранн насмешливо, недовольный отпором.
– Не знаю, – пожала плечами госпожа Чернова. Она встала и отошла в сторону, безотчетно стремясь оказаться подальше. Молодая женщина рассердилась на фамильярное поведение дракона, к тому же впечатления от его превращения были еще слишком свежи в памяти, отчего она невольно его опасалась. – Теперь ясно, почему предсказания путались. Так что я вполне могу погадать.
С некоторых пор София повсюду носила с собою руны, не расставаясь с ними даже в спальне.
Джентльмены переглянулись и разом согласились. Никаких стоящих идей у них не имелось, и оставалось надеяться, что ворожба сдвинет дело с мертвой точки.
Выполнив все надобные приготовления, госпожа Чернова предложила задавать вопросы.
– Как нам вывести на чистую воду господина Реинссона? – подавшись вперед, спросил господин Рельский.
Беркана.
София нахмурилась, всматриваясь в символ.
– Необходимо устранить препятствия, и это как-то связано с женщиной, – чуть неуверенно произнесла она, глубоко вздохнула и постаралась не думать ни о чем, впустить в себя безбрежную спокойную силу, отбросить собственные страхи и рассуждения.
– Убийцей господина Ларгуссона был господин Реинссон? – на всякий случай уточнил мировой судья.
Дагаз.
– Безусловно, – кивнула гадалка, слегка улыбнулась и добавила: – С нюансом «наконец-то вы верно догадались!»
Господин Рельский ответил ей улыбкой и спросил о причинах убийства.
Ансуз.
– Разговор, информация, литература, – что-то в этом роде, – тут же истолковала ворожея и досадливо воскликнула: – Неужели имеется в виду книга? Он не мог иметь к ней никакого отношения!
– Думаю, речь не об этом, – покачал головой мировой судья. – Но это не столь важно. Лучше поразмыслить о том, как доказать вину убийцы…
Пока госпожа Чернова шептала благодарности и собирала руны, мужчины сосредоточенно размышляли.
– Не вполне уверен, – наконец произнес господин Рельский, постукивая пальцами по столу. – Возможно, имелась в виду барышня Ларгуссон, невеста господина Реинссона.
– Именно она подтвердила его алиби, – напомнил Шеранн, явно воодушевляясь. – Но как заставить гномку рассказать правду?
– Позвольте я попробую, – предложил мировой судья, – у меня имеются некоторые соображения на этот счет.
Он откланялся и отбыл, София в свою очередь отправилась в Чернов-парк, а дракон помчался на поиски Шейлитта…
Мировой судья ехал в Бивхейм. Чело его было нахмурено, но вовсе не стоящая перед ним нелегкая задача разоблачить убийцу была тому виной. Вполне сознавая, что ревность – чувство низкое и недостойное, он тем не менее никак не мог его побороть. Собственная полнейшая беспомощность приводила мужчину в исступление, но он вынужден был расписаться в своем бессилии…
Аккуратный домик барышень Ларгуссон выглядел по-прежнему приветливо и светло. Сквозь распахнутые окна струились солнечные лучи, заливая комнаты медовым светом.
Горничная проводила его в гостиную. Джентльмен сдержанно поприветствовал старшую барышню Ларгуссон, отметив про себя, что она явно похорошела. В чем заключалась произошедшая в ней перемена, он затруднился бы сказать, но она была несомненна.
– Рада вас видеть, господин Рельский, – приветливо встретила его гномка. Она отложила в сторону шитье, не пытаясь скрыть почти законченный рисунок, и мужчина заметил, что это было венчальное полотенце. – Надеюсь, ваши родные в добром здравии?