Любовь до полуночи
Шрифт:
Она наклонила голову немного назад в направлении гостиной. К Оливеру.
Не настолько.
Благодаря Китаю и его особенностям Одри точно знала, что найдет под раковиной в ванной комнате. Мини-холодильник был загружен бутылками воды, а слева от него лежали стопки влажных охлажденных полотенец – манна небесная во время гонконгского душного сезона дождей. Сюда они были убраны только на время сухого сезона. Настоящее спасение.
Одри приложила одно из полотенец к своему раскрасневшемуся лицу, пытаясь охладиться.
– Одри? – пробормотал Оливер через дверь.
Она приоткрыла ее на ширину пальца.
– Возможно,
– Спасибо. Хм… вот… – Она просунула ему свою юбку и блузку.
Оливер подхватил вещи, смущенно пробормотал что-то и удалился.
Потребовалось еще два полотенца и несколько манипуляций по восстановлению макияжа, пока она не почувствовала себя снова более или менее презентабельно. Одри провела расческой по выбившимся из прически волосам, одернула обтягивающее голубое платье и направилась к двери.
Будь что будет.
Глава 9
– Все в порядке?
Оливеру потребовалось несколько секунд, чтобы снова заговорить, после того как она появилась в комнате, и когда он наконец произнес эти слова, голос его прозвучал напряженно.
Прекрасная сотрудница ресторана исчезла с вещами Одри, и они снова остались одни, но Одри не собиралась возобновлять предыдущую дискуссию. Она проигнорировала его вопрос и пробрела мимо него в кухню, которая выглядела как рекламная картинка из журнала. И как будто здесь никогда не готовили ничего сложнее чашки кофе.
– Зачем тебе две раковины? – поинтересовалась Одри.
Отлично. Попытка сменить тему разговора.
Оливер подошел к ней сзади:
– Может быть, богатые много развлекаются? Может, им необходим объект общественного питания?
Она повернулась:
– Ты говоришь так, словно сам не один из них.
– Я не трачу деньги на развлечения.
– Ты развлекаешь меня каждое Рождество.
– Ты исключение из правил. – Оливер смотрел, как она медленно водила пальцем по гранитной крышке стола. – Это платье выглядит… – Он пытался подобрать слово, и Одри молилась, чтобы он не сказал «смешно». Или «абсурдно». Или «вульгарно». – Как вторая кожа. Оно идеально сидит на тебе.
Это было невозможно, учитывая тот факт, что Одри была на фут выше средней китаянки. Она посмотрела вниз на свои ноги – платье доходило до середины икр, что выглядело немного несуразно.
– Думаю, оно должно быть длиннее.
– Это не имеет значения. Ты отлично выглядишь в нем.
Она поклонилась, подражая китайцам, а когда подняла голову, то поймала на себе его нетерпеливый взгляд. Одри с трудом сглотнула.
– Это потому, что ты еще не видел, как я буду пытаться в нем сесть.
Но это оказалось не так сложно, как она боялась. Платье поднялось на добрый фут, когда она опустилась на край дорогого девятиместного дивана.
– Мы и дальше будем это игнорировать, Одри? – произнес Оливер, все еще стоя в нескольких футах от нее.
– Я не уверена, что здесь есть что еще сказать. – Она беззаботно улыбнулась. – Я действительно не хочу переделывать свой макияж во второй раз.
Оливер смотрел на нее сверху вниз.
– Это тебя совсем не беспокоит?
О, с чего же начать? Ее плотно сжатые губы с трудом можно было назвать улыбкой.
– Многое из того, что сделал Блейк, будет беспокоить меня до конца жизни. Меня беспокоит, что я так ошибалась в нашем браке. Меня беспокоит, что Блейк настолько не уважал наши отношения
– Но не то, что он изменял тебе с мужчинами?
Одри уставилась на него:
– Ты сам это сказал. Не я. Он чувствовал необходимость отстраниться не от Одри Дивейни, он не выносил свою жену. Всех нас. Весь слабый пол. Нет такой женщины, которая смогла бы удовлетворить его, какой бы умной, веселой или сексуальной она ни была. Ее просто не существует в природе. Выбор Блейка означает, что мой единственный недостаток – это нехватка Y-хромосомы. – Она наклонилась вперед. – Ты знаешь, что я пережила в школе. Это привело к тому, что я с головой ушла в учебу, а вскоре после окончания университета встретила Блейка. – И Оливера. – Так что всеми своими романтическими переживаниями, – она не могла заставить себя сказать «сексуальностью», – я обязана ему. – Мужчине, который соблюдал социальные формальности только для галочки. – А я считала, что это по моей вине в нашем браке не было страсти. Что я не могла вызвать ее в Блейке. – Она вздрогнула, сделав вдох. – Все эти слезы, свидетелем которых ты был полчаса назад… Они были пролиты, потому что единственный мужчина, с которым я когда-либо была близка, предпочитал мне других женщин. Потому что я была настолько безнадежна в постели. Как я думала. Но вот всего двадцать минут спустя я взяла себя в руки и успокоилась. Я не скорблю по своему браку, я не проклинаю измены Блейка, я даже не проклинаю его самого. – Она подняла глаза и посмотрела на Оливера. – Когда я услышала обо всех этих мужчинах, моей первой реакцией было облегчение. Потому что это означает, что моей вины в этом не было. Что, может быть, я еще не сломалась.
– Я думаю, это самая естественная человеческая реакция, Одри. Что, наверное, не обрадует тебя. Ты ведь перфекционистка и хочешь, чтобы все было правильно. – Он посмотрел на нее сверху вниз. – И нет, ты не сломалась.
Она вскочила на ноги:
– Это все слова. Откуда тебе знать? Может быть, какая-нибудь сексуальная женщина и смогла бы удовлетворить его?
Оливер улыбнулся:
– Уверен, что это работает немного по-другому.
– Для меня Блейк по-прежнему является единственной опорной точкой. Мы не знаем правду. Вполне вероятно, что я была безнадежна в постели.
Боже, с такой верой в себя и враги не нужны!
Оливер скрестил руки на груди и спокойно наблюдал, как она ходила взад и вперед.
– У тебя никого не было с тех пор, как он умер? Прошло полтора года.
– Я была слишком занята восстановлением своей жизни, – защищалась она, мгновенно осознав, что это могло быть еще одним свидетельством ее несостоятельности. Восстанавливая жизнь по привычным лекалам, она возвращалась и в свою удобную, безопасную стихию – побольше баррикад, поменьше риска.
– Одри, подумай. Ты упускаешь кое-что очевидное…
– Вероятно, что я упускала это в течение многих лет! – А именно что ее муж не интересовался женщинами. Она повернулась к Оливеру. – И почему, черт возьми, это развлекает тебя?
– Потому что я влюблен в тебя, – продолжил он.
Пф-ф-ф.
– Все дело в сексуальном платье.
Тем не менее ее пульс забился определенно быстрее на этих его словах.
– Я действительно считаю, что это платье сексуальное, но на ней было подобное, – он кивнул на входную дверь, где недавно скрылась красивая фарфоровая куколка, – а меня к ней не тянуло. А ты не носила это платье до сегодняшнего вечера, но определенно привлекала меня и раньше.