Любовь Химеры
Шрифт:
— Мы собрались здесь Волею Рода небесного, дабы соединить два любящих сердца славного Олега из рода Авериных и прекрасной Ольги из рода Пелегиных, но прежде вознесем хвалу богам вышним нашим. Дабы не оставили милостью своей нас.
Вознесли хвалу Роду, Сварогу, Перуну, Велесу, как дошли до Даждьбога пресветлого, чьими стараниями мы живы до сих пор, по словам жреца, у меня чуть не случился истерический припадок хохота. Помог сдержаться лишь суровый взгляд отца. Мы с Олегом честно приложили левую руку к сердцу, а правую подняли вверх и воскликнули: Слава Дажьдьбогу, Сыне Перунову, Свята расы защитнику.
Восхвалив бывшего мужа от сердца с той искренней благодарностью, на какую я была способна, я почувствовала прилив сил. Слышит, зараза!
Жрец обошел нас с факелом, выжигая из аур весь негатив прошлой жизни. Обежал с колокольчиком, трижды отпугивая злых духов.
Подал нам расшитое полотенце, и мы выполнили ритуал приглашения на свадьбу предков, обвязали этим рушником небольшие деревянные идолы Сварога и жены его Лады. И снова я почувствовала прилив сил. Неужели и они сейчас наблюдают за своей названной внучкой? Нам расстелили большой вышитый рушник на земле, мы встали на него, после чего нас щедро осыпали зерном на благополучие, затем жрец спросил, любит ли Олег меня, хочет ли он со мной всю свою жизнь пройти?
— Ой, люблю! Ой, хочу! — уверил Олег.
— Не то что люблю — жизни свой без него не представляю, — вторила я.
— Ну, тогда обменяйтесь кольцами — символами бесконечной, вечной жизни без начала и конца.
Нам протянули кольца, и только тут мы заметили, что наших колец на нас нет. А эти по шире и по ярче как-то. Вопросительно ставилась на отца.
— От дедушки подарок вам, — улыбнулся Перун, посылая мысль.
Сам Сварог нам кольца выковал? Вот это честь!
Мы с трепетом обменялись кольцами, затем нам поднесли кубки с вином, велев сделать по последнему глотку одинокой жизни. Мы сделали. Нам поднесли большую чарку, мы слили в нее содержимое своих кубков и выпили несколько глотков вместе. Ведь теперь у нас в жизни все на двоих. Остатки вылили под идолов, чтобы уважить. Нам связали руки полотенцем и трижды обвели вокруг костра по солнцу. Затем жрец помазал мне губы медом, и муж поцеловал меня.
— Чтоб вся жизнь была у вас такой же сладкой, как ваш первый брачный поцелуй! — провозгласил жрец. — Слава народившейся семье Авериных!
Нам воспели славу, поводили вокруг нас веселый хоровод, затем жрец сказал:
— А теперь, муж, бери жену свою молодую на руки да неси через мост да в новую жизнь.
Олег легко подхватил меня на руки и понес по мосту через реку.
— А теперь куда? — мысленно обратилась я к отцу.
— А что хотите? Уединиться или к гостям вернуться? — спросил отец.
— К гостям, наверное, а то рано еще, невежливо.
— Будь, по-вашему.
Снова мир задрожал, размылся, подул ветер, и мы оказались в нашей спальне.
— Ух, круто! Ты так можешь? — спросил муж.
— Не доросла еще, — покачала я головой.
Посетив уборную, мы вернулись к гостям, коих весело развлекал тамада, заставляя вспоминать частушки про свадьбу, только обязательно не матерные, что крайне затруднило гостей.
Ты не жми меня к березе,
Ты не трать свои труды.
Ты не думай — я не дура!
Вот поженимся, тады!
Весело пропела Женя Жильцова. С необыкновенным актерским мастерством. Рассмешив всех.
— О, это намек уже! Причем непрозрачный! — засмеялся Дима, сидевший рядом с папой. — Че девку мучишь-то! Попадется кто порешительнее — и уведут.
— Ну уж, надеюсь, до пятнадцатого августа дотерпит, заявление уже в загсе, — поделился отец.
— Как здорово! — я едва сдержалась, чтобы не обнять и не расцеловать отца.
— Ждем вас с ответным визитом, — улыбнулась счастливая Женя. Хорошая она все-таки, любит папу, искренне любит.
— Обязательно будем, — улыбнулась я, — пойдемте фотографироваться.
Это был наш день! Олег без конца обнимал и целовал меня. А я его. Утренние сомненья теперь казались нереальной глупостью. Вот мой бог — мой муж — мой любимый. Ладо мой.
После фотосессии были танцы, и я, улучив момент, попросила Олега потанцевать с Женей, а сама пошла к Владу.
— Вы — красивая пара, как это ни странно, — улыбнулся Влад. — Я давно не видел Олега таким счастливым. Да, пожалуй, что и никогда. Не обижай его.
— Я люблю его не меньше. Поверь.
— Верю, просто ты — ровесница моей дочери, совсем еще молоденькая, а он мужчина, близкий к полтиннику, уже лет через пять тебе может начать не хватать темперамента, так скажем. У меня много друзей, женатых на молодых, я знаю, о чем говорю.
— И, вдохновившись их примерами, ты женишься на женщине на пятнадцать лет тебя моложе. Нелогично как-то.
— Я-то переживу, если что. А вот Олег ревнив, как черт.
— Серьезно? Не замечала, — честно призналась я.
— А я его тридцать лет знаю, он на моих глазах двадцать пять лет был женат. И то, что от него вынесла тихая домашняя наседка Света, не каждая вынесет. А уж что ждет тебя, молодую и красивую, представить страшно.
— Я повода не дам, поверь! У меня воспитание строгое! Я люблю его, запомни это. И проблем у нас не будет. И у вас, кстати, тоже. Обещаю.
— Ах ты, ведьма черноглазая! — усмехнулся отец.
— Но я хорошая, честное слово!
Я пыталась просмотреть папу и с удивлением обнаружила на нем защиту Тарха. И мысленно поблагодарила его.
— Во славу рода нашего, сестрица, — пришел мысленный ответ.
— Держись от Смородина подальше. Это очень нехороший человек, мягко говоря.
Сделав отцу внушение, я оставила его и подошла к Демитрию.
— Что с Владом, колись? Что этот от него хочет?
— Да ничего, не переживай. Он под моей опекой теперь. Точнее думает, что я под его. Присматриваю за ним, короче.
— Спасибо!
— Да, пожалуйста, моя родная. Как тебе славянская свадьба?
— Необыкновенно! Такой прилив сил, благодать.