Любовь Химеры
Шрифт:
— Что ты нашел? — в горницу вошла Дора.
— Да вот, детские игрушки. И знаешь, у меня такое ощущение, что я сам когда-то давно в них играл. Хотя, конечно, такого быть не могло.
— Ну почему же не могло. У тебя душа очень яркая, развитая, ты прожил уже не одну и не две жизни. Может, когда-то и играл, если не этими, то такими же и в подобной же избе.
— А ты можешь как экстрасенс посмотреть, кто здесь когда-то жил?
— Не тренировалась в этом направлении особо никогда, но попробовать можно.
Дора зажала одну из лошадок в руке и закрыла глаза, сосредотачиваясь, подключаясь к единому информационному полю вселенной,
— Догоняй, Снежка! Догоняй!
— Тошка, стой, так нечестно! Ты раньше побежал! — возмущенно кричит девочка, огибая высокие сосны.
— Дети, обедать! — кричит звонкий женский голос повелительно. И все. Ниточка обрывается, упираясь глухую стену черноты.
Дора открыла глаза.
— Увидела двух детей, девочку и мальчика лет пяти-семи, Тошу и Снежку, они играли в догонялки, и мама зовет их кушать. Все.
Дора передала видение Олегу, тот призадумался.
— Вот ведь! Почти уверен, что этот Тоша — я, и Снежка эта мне знакома. Хотя сестры у меня не было никогда. Ох, непросто нас батюшка твой сюда привел. Чует мое сердце. Кто там у них, по преданиям, в избушке жил?
— Велес с Ягиней, если только.
— Этих товарищей нам с тобой еще для полного счастья не хватало только.
— Да они хорошие вроде бы.
— Пока спят зубами к стенке, — фыркнул Олег, складывая фигурки в шкатулку.
— Чем займемся? — спросила Дора.
— Порыбачить можно. Если удочки найдем.
Олег встал и обнял жену, вышитая простая блузка и длинная в пол юбка ей необычайно шли. А еще эта прическа с косами — настоящая русская красавица! Не удержавшись, он начал жарко целовать жену, в итоге рыбачить пошли только после обеда. Река была с чистейшей прозрачной водой и кишела осетрами.
Радости Олега не было предела, когда он уже через три минуты поймал здорового полутораметрового осетра.
— Разделывать будешь сам, — фыркнула Дора, — терпеть не могу с рыбой возиться.
— Договорились, только сфоткай меня с ней.
Дора сфотографировала мужа с рыбиной. После чего милостиво отсекла осетру здоровенную голову и вспорола живот своими когтями, оставив остальное на мужа, вынесла на крыльцо стул и пяльцы с не оконченной хозяйкой вышивкой: на сером льне черным углем была нарисована и наполовину вышита птица Гамаюн (Гамаюн — по славянской мифологии вещая птица, посланник бога Велеса, его глашатай, поющая людям божественные гимны и предвещающая будущее тем, кто умеет слышать тайное. Гамаюн всё на свете знает о происхождении земли и неба, богов и героев, людей и чудовищ, птиц и зверей. Ее имя происходит от слова «гам» или «кам», что означает «шум», отсюда слова — «камлать», «шаман». В белорусском языке слово «гаманiць» означает «говорить», «разговаривать». В древнерусской традиции птица Гамаюн служила Велесу, Крышню, Коляде и Дажьбогу, она же «пропела» и «Звездную Книгу Вед». Изображается Гамаюн птицей, сидящей на цветущей ветке, у нее широкие, красивые крылья. Длинный, яркий, похожий на павлиний хвост, птичье тело и человеческая женская голова с длинными золотыми волосами).
Дора внимательно рассмотрела все аккуратные хозяйские стежки и с трепетом взялась повторить. А что, если, и правда, сама Ягиня-Матушка вышивала?
Ягиня — матушка, или Йога — Матушка. Сейчас, пожалуй, самый известный персонаж того времени. Только предназначение ее конечно извратили до отвращения. Как рассказывал отец, это была, а скорее всего и сейчас есть, Красивая, молодая, чистая душой и помыслами женщина. Берегиня. Ее предназначение было в заботе о сиротах. Вовремя воин, она ходила по всей земле Великой Рассении, нынешней России. Собирала сирот и уводила в свой скит в горном Алтае. Там вместе со своим мужем, Велесом, воспитывала из них жрецов и волхвов, мудрость и цвет славян. И нога у нее не костяная вовсе, а золотая, сапожки у нее красные золотом расшиты, всюду в них ходила, по ним и узнавали. Детей, она действительно клала в печь, закрывала заслонкой и говорила, что дети принесены во служение богам, отныне. Но детей не жарила и уж тем более не ела, печь была особая, в ней был сокрыт вход в тайный храм, где дети и обучались всему, что нужно, ближайшие десять пятнадцать лет, вдали от жизни мирской, не отвлекаясь на лишнее.
А Смородин, между прочим, брат ее родной, знал все прекрасно, но больше всех способствовал искажению образа родственницы, тварь бессовестная.
Лес зашумел, заволновался, словно нашептывая что-то, Дора подняла глаза и увидела возле сосны высокую, рыжеволосую женщину, совсем куще молоденькую, не старше тридцати. Ее зеленые глаза смотрели прямо в душу Перунице, а губы, растянутые в доброй улыбке, что-то шептали. Слышно не было, но Дора, умела читать по губам.
— Все зло тебе, от нагов будет, Перуница. — сказав это прекрасное видение. Растаяло.
— Так вот ты какая! На самом деле, — бабушка-Яга, — улыбнулась Дора.
Интересно, почему отец, привез нас именно сюда? И эти ощущения Олега, и те слова Мары — Ведаешь ли ты кому ее отдаешь? Неужели, Олег, когда-то, в одной из своих прошлых жизней был ее сыном? И сыном Велеса получается, что ли? Да ну, бред! человек он. Человек.
Пока Дора старательно вышивала, Олег выпотрошил осетра, развел на кострище из камней костер. Насадил на вертел и начал запекать. Пока рыба запекалась, начистил картошки. Через час потрясающе вкусный обед был готов.
— А с тобой не пропадешь! — засмеялась Дора, заливая костер.
— А ты что, сомневалась во мне? Ай-ай-ай! — покачал головой Олег, закапывая в землю остатки их пиршества.
Дора залюбовалась белками, прыгающими с ветки на ветку. Олег вынес фотоаппарат, и они устроили фотосессию на улице и в доме, потом пошли купаться на речку. Сами не заметили, как поцелуй за поцелуем начали заниматься любовью прямо в воде, не мешал даже начавшийся теплый дождик. Правда, скоро дождик превратился в ливень, и пришлось бегом бежать домой и продолжать в теплой постели.
Олег проснулся в двенадцать часов ночи, Доры рядом не было. На кухне горела свеча, Олег пошел туда. Дора сидела за столом и уминала копченое сало с хлебом и огурцами.
— Проголодались мы, — смущенно улыбнулась девушка.
— Кушайте, кушайте, мои хорошие, растите большими и здоровыми.
Олег тоже был голоден и с удовольствием взял ломтик копченого мяса и хлеб. Поев, вместе посетили нужник, так как поодиночке в ночной лес даже Доре было выходить жутко, хотя, скорее всего, окрест стояла защита Перуна. Дождь так и не прекратился.