Любовь Химеры
Шрифт:
— Только не говори щас, что мы в гости к бабе Яге пожаловали, — нервно хохотнула я.
— Ну, почти, — улыбнулся отец, — а теперь то — ваши владения. Укромное местечко. Для уединения и размышлений.
— Надеюсь, ни волков, ни медведей тут нет, — поинтересовался Олег.
— Есть. Но близко не подойдут и вас не тронут, — заверил генерал. — Свечи есть, еда в печи и подполе, одежда в сундуках. Постельное белье чистое.
Мы вышли из машины, я огляделась, просканировала ауру места. Ого! Вот это энергетика, такая мощная бывает лишь у намоленных мест. Ничего плохого нам тут точно не грозит.
Олег вдруг подхватил меня на руки и, уверенно поднявшись со мной по высокому крыльцу,
Обстановка в помещении была прямо как в музее: в углу на полу комнаты — большая русская речь. Рядом с печью набито множество полочек для посуды, даже простенький сервант, в углу лавки, рядом с ними большой стол, пара табуретов, сундук, в полу люк в подпол и, собственно, все. Но все это было до того милое, родное.
Олег пронес меня в другую комнату, она была больше раза в два. В углу — камин, рядом с ним довольно большая кровать под балдахином из льна, невдалеке на перекладине висит люлька для младенца тоже под балдахином, рядом с кроватью по обе стороны два сундука. У окон лавки, возле лавок — большой стол. Возле одной из лавок — прялка, у другой — сундук небольшой, столики, полочки и даже четыре мощных, украшенных резьбой стула на полу, дорожки — все.
Олег посадил Дору на постель, заправленную красиво вышитым покрывалом. Постель была очень мягкой, внизу пуховая перина. Олег сел рядом и коснулся губ молодой жены пальцем. Девушка слегка уклонилась и встала, опустилась перед мужем на колени и стала снимать с мужа туфли. Сняла и посмотрела на мужа вопросительно.
— Ну, смелее поднимайся выше, — улыбнулся он, уже скинув пиджак и развязывая галстук.
Дора перешла к брюкам, когда муж был обнажен, решительно встала, подошла к полкам со свечами, зажгла три, всего лишь щелкнув пальцами, и вернулась к мужу. Он встал, подошел к ней со спины и начал покрывать ее шею поцелуями. У девушки от переполнявшего ее возбуждения пошел мороз по коже. Молодой муж расстегнул платье, аккуратно спустил лямки с плеч, девушка вытащила руки, и платье соскользнуло со стройного еще тела. Новобрачная перешагнула через платье. Олег поднял его и аккуратно повесил на стул, вернулся к замершей жене. Подхватил ее на руки и понес в постель, нежно целуя, трепетно выдохнул:
— Жена моя, любимая, единственная…
— Муж мой, любимый, родной, — вторила ему девушка.
Аккуратно положив девушку на мягкую постель, Олег лег рядом и начал покрывать тело жены нежными поцелуями. Она сладко вздыхала, млея под его ласками. Потом ловко перекатилась с мужем на постели и оказалась сверху. Прижала ладони мужа к постели, начала медленно двигаться то вверх, то вниз, то прижимаясь к мужу, то отстраняясь. Олег задыхался от наслаждения и переполнявшей его любви.
— Люблю тебя, девочка моя! Как же я тебя люблю! — выдыхал он с тихими стонами.
Обхватив бедра женщины руками, крепче прижимая ее к себе, сел на постели. Оля чуть откинулась назад, отперевшись руками о постель. И они стали двигаться в едином стремительном ритме, больше не сдерживая ни страсти, ни криков, рвущихся из горла от переполнявшего тело и душу блаженства.
— Я люблю тебя, Дора! Как же я люблю тебя, богиня моя! — простонал Олег, крепко сжимая жену в объятьях и дрожа от сумасшедшего удовольствия, что они только что пережили.
Молодая богиня счастливо засмеялась, устраиваясь на широкой груди мужа.
— Я самая счастливая на свете, любимый мой, — вытирая со щек слезинки счастья, надрывно вздохнула новобрачная.
Влад, шумно выдохнув, подскочил в постели.
— Ух. Е! Приснится же такое!
— Что? Что такое?
Женя сонно повернулась к Владу и уже привычным за эти месяцы успокаивающим движением погладила любимого по спине.
— Опять кошмар?
— О да! Представляешь, мне приснилась первая брачная ночь Авериных!
— И что же там такого ужасного они творили?
— Да ничего, в общем-то. Были в какой-то избе старорусской, счастливые такие. Все о любви повторяли друг к другу. Но в конце он ее Дорой назвал, — Влада аж передернуло.
— Это всего лишь сон. У тебя невольная ассоциация из-за возраста Ольги, спи, — Женя крепко прижала к себе Влада и обняла.
— Слишком уж все ярко и живо было. Я прямо физически ощущал их удовольствие и любовь друг к другу. А знаешь, я был бы лишь рад за нее. Хотя Олег бы так никогда не поступил, я уверен.
— Все вы, мужики, одним местом думаете. Спи давай, полтретьего уже — проворчала Женя.
— Вот бессовестный, а! — воскликнула она, положив руку Владу чуть ниже живота на восприявшее достоинство.
— Я не виноват! — смутился Влад. — Я сны не заказываю!
Женя вдруг встрепенулась и начала покрывать Влада жадными поцелуями, ее руки умело ласкали под одеялом и без того давно готовый к бою фаллос.
— Эй! Ты же спать хотела! — засмеялся Влад, тая под ласками любимой.
— Хотела да расхотела. Чего добру пропадать, — засмеялась Евгения, снимая через голову коротенькую ночную рубашку.
Глава 47
Зов природы разбудил Олега в шесть утра, судя по тому, что показывали его наручные часы. Олег смачно потянулся. Укрыл сладко спящую жену одеялом и призадумался, чего бы надеть. Не свадебный же костюм. Встал, открыл сундук, что справа, посмотрел на вещи, судя по цветам, синим, красным и зеленым, вещи женские — и точно. Красный сарафан, синяя юбка, зеленая юбка, желтый сарафан и белые вышитые к ним блузки. Доре обязательно пойдет.
Аккуратно закрыл сундук, открыл другой. Здесь были мужские вещи, Олег взял черные штаны и белую, вышитую у ворота рубаху, все вещи явно были новые, чистые, не застиранные. Нашлось и белье, вполне современное, и носки, и даже туфли. Олег оделся и вышел на крыльцо. На ступенях стояла большая корзина, накрытая полотенцем, и холщовая сумка.
Олег подошел и взял вещи, в сумке был его фотоаппарат, в корзине еда. Олег занес все в дом. Вышел, сделал свои дела в нужнике за домом, умылся в маленькой речке, что была неподалеку, и вернулся в дом, намереваясь накрыть завтрак для любимой. Но Дора уже встала, и сама накрывала завтрак из корзины. Умопомрачительно пахло свежим хлебом, медом и молоком.
— Доброе утро, женушка моя. Любимая, — Олег прижался к Доре со спины и поцеловал в шею. — Как спалось на брачном ложе?
— Шикарно. Доброе утро, любимый. Сделай одолжение, открой подпол, подержи крышку. Я спущусь за салом копченым и огурчиками солеными. Очень уж хочется.
— Так давай я.
— Там темно, у меня зрение лучше, — улыбнулась Дора.
Поев, Олег прошел в горницу и открыл третий сундук из любопытства, там были мотки ниток и пряжи, пяльцы и ткани для вышивки, а сбоку стояла большая деревянная шкатулка. Олег вытащил ее, поставил на стол, открыл, шкатулка была полна деревянных фигурок. Лошадки, волки, медведи. Люди, мужчины, женщины, дети. Даже лавочки, стол и колыбелька. Игрушки для детей, понял Олег. И было в этих простых, незатейливых фигурках что-то родное и близкое. Олег даже увидел себя маленьким русоволосым мальчиком лет пяти, играющим за этим столом с лошадками. Хотя, конечно, такого не было никогда. Но сама эта вся донельзя простая атмосфера была до боли родна и мила Олегу… Или дело тут в русской душе и родовых корнях, во всех русичах дремлющих?