Любовь и баксы
Шрифт:
Снова открыв глаза, Артур с улыбкой посмотрел на меня и сказал:
– Не скажу. Может быть, вам подарить еще одну "Хонду"?
– Не надо. Я поцелую вас и так, - ответила я и поцеловала его еще раз. Артур засмеялся и сказал:
– А если бы я подарил вам теплоход "Мадам Грицацуева"?
– Не стоит разбрасываться пароходами ради того, что и так принадлежит вам.
Артур взял меня за руку и, поднеся ее к своему лицу, подышал в ладонь.
По моему затылку пробежали мурашки, и Артур сказал:
–
Потом он, сделав над собой видимое усилие, отпустил мою руку и с интонацией терпеливого учителя, говорящего с безнадежно тупым учеником, произнес:
– А эта машина - повторяю в третий раз - принадлежит вам. Почему я не слышу счастливого визга и не наблюдаю дикарских плясок вокруг добычи?
И я счастливо завизжала и запрыгала вокруг "Хонды".
Артур с улыбкой наблюдал за мной, а проходившая тетка с авоськами прошипела:
– Госсссссссссади! Совсем сбрендили, не иначе как с жиру бесются, олигархи проклятые!
– Молчи, жаба!
– грозно прикрикнула я на нее.
– Авоськи растеряешь!
– Лина!
– Артур укоризненно посмотрел на меня.
– Ну где ваше воспитание, ваша культура?
– Провалились!
– радостно ответила я.
– Я изо всех сил прикидывалась воспитанной и культурной, и, как видите, мои старания увенчались успехом - машина моя!
– Ах вы корыстная, бессовестная, многоликая самка!
– возмутился Артур.
– Вы хоть водить-то машину умеете?
– А умею!
– гордо ответила я и вытащила из сумочки права, которые, несмотря на отсутствие личного транспорта, упрямо носила с собой шесть лет.
– И хорошо умею, между прочим.
Мне и в самом деле приходилось часто ездить на чужих машинах, особенно когда их хозяева - мои друзья - назюзюкивалисъ на вечеринках. Да и в рекламной фирме у меня была служебная машина, которой я пользовалась как своей.
– А ну, покажите класс!
– И Артур протянул мне ключи с брелоком.
Разобравшись с пулътиком сигнализации, я нажала на нужную кнопку. "Хонда" тихонько свистнула и отперла двери.
– Садитесь справа, - небрежно сказала я и пошла к водительской двери, пребольно ударившись голенью о бампер.
Однако виду я не подала, а только подумала, что теперь будет синяк, которого Артур, судя по всему не застанет. Я видела, что он еще не решился безоглядно броситься со мной в вечность. А небезоглядно мне и самой не хотелось…
Сев за руль, я вставила ключ в замок и повернула его.
"Хонда" вздрогнула и тихонько заурчала. Этот звук был настолько приятен, что я не выдержала и снова сказала:
– Ух, здорово!
– Конечно, здорово, - сказал Артур, устраиваясь рядом со мной.
– Вот я смотрю на вас и, поверьте мне, получаю удовольствие едва ли не большее, чем вы сами. Верите?
– Верю, - кивнула я, прислушиваясь к шелковому звуку двигателя.
– Я сама, когда дарю что-нибудь и вижу, что человек радуется этому, тоже радуюсь, наверное, больше, чем он.
– Да, - кивнул Артур, - это действительно здорово…
– Ну что, поехали?
– Поехали, - сказал Артур и махнул рукой. "Хонда" оказалась автоматом, и, включив "драйв", я решительно нажала на газ.
Мотор взвыл, и нас прижало к спинкам сидений.
– Пожалейте машину!
– обеспокоенно воскликнул Артур.
Я сбавила обороты и спокойно ответила:
– Полет проходит в соответствии с графиком. Вижу впереди красный свет. Мягко нажимаю на педаль тормоза, глядя в зеркало заднего вида. А то еще кто-нибудь врежется со страху…
Остановившись перед светофором, я еще раз посмотрела в зеркало и поправила волосы.
– Вот-вот, - горестно кивнул Артур, - вот этого я и боялся. Только не вздумайте красить губы в машине.
– Вы хоть раз видели меня с накрашенными губами?
– возмутилась я.
– Нет, не видел, - ответил Артур, - но боюсь, что теперь в вас проснутся могучие женские инстинкты, которые велят женщине красить губы на скорости восемьдесят и резко жать на тормоз, увидев в толпе такую же кофточку, как у вас.
Я в футболке.
– Значит, такую же футболку.
– Замолчите, пассажир, вы мешаете мне править. А то высажу.
– Кстати, насчет высадки… Вы не могли бы высадить меня на проспекте Блюхера?
– Артур, у вас опять дела?
– я сделала губы сковородником.
– Да, - вздохнул он, - опять. Оставьте в живых этого дяденьку Ему и так плохо, видите, как криво он идет через дорогу?
– А как насчет кинжала милосердия?
– спросила я, объезжая нетвердо шагавшего по проезжей части алкаша.
– Может быть, ему лучше погибнуть под колесами экипажа, которым управляет красавица, чем уныло загнуться в богадельне?
– Может быть, - согласился Артур, - но красавицу затаскают по судам.
– Ладно, пусть живет. Какой вам дом на Блюхера нужен?
Доставив Артура по указанному адресу, я опять поцеловала его в губы - пусть привыкает, оттаивает, надо же наконец взломать на его сердце давнюю горестную корку… Рядом с ним, в конце концов, живая, теплая женщина.
А потом я поехала покататься - куда глаза глядят.
А глядели они в сторону центра, поэтому я очень скоро оказалась на набережной, переехала через Охтинский мост, ныне - мост императора Петра Великого, и через пять минут уже проезжала под мостом Александра Невского. Посмотрев на приборы, я увидела, что не помешало бы заправиться, и тут же впереди показалась заправка "ПТК".