Любовь и горы
Шрифт:
– Я не хочу.
Когда он перевернулся и оказался сверху, она тыльной стороной ладони прикрыла свой рот и зевнула. Потом медленно открыла глаза и увидела, что красавец Билл разглядывает ее в упор.
– С добрым утром, – прошептала она.
Он взял ее лицо обеими руками и стал нежно водить пальцами по ее щекам, пристально глядя в глаза.
– Это был не сон, – вымолвил он.
Гейл улыбнулась.
– Нет, не сон. – Она всматривалась в него, и вдруг ею овладело чувство тревоги. – А что… ты… в порядке?
– Прекрасно. –
Она выгнулась, чтобы ответить на его поцелуй, прикусила его нижнюю губу, потом провела языком по усам.
– Хм… мм… Да. Твои усы щекочут.
Билл отпрянул в изумлении.
– Правда?
– Щекочут.
– Тебе нравится?
– Очень.
– Где тебе больше всего нравится?
Глаза Гейл округлились.
– Я не… Я не уверена.
Билл поднял брови, и на его лице появилось хитрое выражение.
Он сразу же стал целовать ее, водя усами по губам и по лицу.
– Так тебе нравится?
Гейл тихо засмеялась.
Он весело забрался внутрь спального мешка, на ходу расстегивая молнию, чтобы не терять времени. Гейл застонала, когда он стал водить по ее груди верхней губой с жесткой щетиной.
– А как насчет того, чтобы здесь? – раздался его хриплый шепот.
– Ухх… ххх… здесь тоже.
Он соскользнул пониже.
– Билл, нет, – выдохнула она. – Кто-нибудь… ох. – Она опять почувствовала укол его усов. – Кто-нибудь может пройти мимо.
– Они уже приходили и ушли. Как насчет… здесь?
– Кто-кто? Ах… х… х… здесь тоже.
Она словно провалилась!..
Через несколько восхитительных минут они взаимно и охотно решили, что пора одеться и отправиться в лагерь. Гейл взяла Билла под руку и прижалась к нему, когда они спускались по отлогой возвышенности за лагерем.
– «Эгоистичный» – этого слова нет в твоем словаре, не так ли? – спросила она, игриво заглядывая ему в глаза.
Билл остановился, потом внимательно посмотрел на нее и поцеловал ее в кончик носа.
– Я к вашим услугам, мэм.
– Вы прекрасно справляетесь, сэр, – усмехнулась Гейл.
– Спасибо.
Некоторое время они шли молча. Запах жареной колбасы защекотал ноздри. Они приближались к лагерю.
– Что ты собираешься сказать нашим друзьям, когда они увидят нас… вместе? – спросила она.
– Ничего. Не нужно ничего говорить.
– Почему? – Гейл остановилась и повернулась к нему.
– По многим причинам. Кроме того, они ходили вокруг, разыскивая нас рано утром, и разбудили меня. Так что они в курсе.
– Разговорам теперь конца не будет. Ты представить не можешь, какая зануда эта Шелби.
Билл посмотрел на нее и усмехнулся:
– Я заметил, не волнуйся. Ты – здесь, а они – там.
Гейл повернулась и сразу увидела парочку – Шелби и Мака. В одной руке Шелби держала лопатку для блинов. Мак обнимал ее за плечи. Мак выразительно
– Так-так-так, маленький ягненочек заблудился.
– И вернулся с большим серым волком. Что ты думаешь, Мак? Ты думаешь, она кричала «Помогите!» всю ночь?
– А он запугивал угрозами. И… что еще большие серые волки делают с маленькими ягнятами? Едят их живьем? – резвился Мак.
– Посмотри, ну разве он способен на такое? – Гейл пришлось поддержать игру, хотя это было не слишком приятно.
Шелби глупо ухмыльнулась.
– Ладно, блинчики на подходе. Кто-нибудь хочет? – Она замахала лопаточкой в воздухе.
– Блинчики? Я без ума от них. – Мак облизнулся.
– А как вы, волк с ягненочком?
Гейл вздохнула и беспомощно посмотрела на Билла. Потом на Шелби.
– Давай помогу, вместе будет быстрее.
Билл стоял отчужденно, опираясь на дерево, возле которого паслись огороженные мулы и лошади. В руках у него была металлическая кружка с теплым кофе. Он прислушивался к смеху Гейл и Шелби – как они суетились, жарили блины. Он заметил, что Гейл выглядела более уверенной и спокойной, чем несколько дней назад. Как будто была счастлива тем, что находилась именно здесь и сейчас. Билл улыбался: это было приятно. Могла ли она быть счастливой, разделив с ним его жизнь? Возможно, эта жизнь вскоре показалась бы ей скучной и однообразной. Конечно, это не пикник. Первое время она будет думать: ах как это увлекательно! А потом она возненавидит его. Ему тяжко было об этом думать. Да, в конце концов, он еще ничего не решил. Единственное, с чем он не мог не согласиться, – она вносила так много нового в его существование и он не был уверен в том, что смог бы от этого отказаться.
И он не знал, чего хотела она. У нее были вполне благоустроенная жизнь в Кентукки, к которой она стремилась вернуться, работа, где у нее все складывалось хорошо, своя семья, свое окружение. И хотя он был без ума от нее, он не знал ее достаточно хорошо, чтобы принять какое-нибудь решение. Не все зависело от него. Они ни о чем таком не разговаривали, поездка близилась к концу, и было ясно, что такой разговор, так или иначе, состоится. И начать его, видимо, придется ему.
– Так ты в конце концов стойко пережил все неприятности, а?..
Мак подошел и встал рядом, поглощенный беспокойными мыслями. Билл молча смотрел на него.
– Ты мог бы поделиться, мы с тобой не один пуд соли съели.
Билл поднес кружку с кофе к губам, отпил немного, потом повернулся:
– Послушай, Мак. Недавно я обошелся с тобой резко.
Мак качнул головой:
– Забудь. Что меня беспокоит, так это то, что случится после того, как она уедет.
Билл старался не показывать волнения.
– Когда она уедет, будет видно.
Он еще не мог осознать того, что это будет – и скоро. Даже Мак изучал его.