Любовь и хоббиты
Шрифт:
Как хорошо, что я успел прибежать на крик, как хорошо, что Ури не успел высунуться, а то лишился бы головы или пятки или еще чего важного.
– Стой! – крикнул я.
– Кто там? – крикнула ба.
– Урман! – крикнули мы с Урманом.
– Паразит! – ба дважды рубанула воздух и положила лезвие на место.
Ури вылез, встал перед бабушкой и протянул ей самодельный прибор со стрелкой, взглянуть на показатели.
– Поразительно! Смотрите! – прошептал он, бабушка поморщилась и отвела его дрожащую руку. – Мне кажется, я на пороге открытия! МЫ на пороге открытия! От вас, госпожа Клавдия, исходят
– Чегоооо? – бабушка поехала заводиться по новой.
– У вас есть вата? – Ури отложил прибор со стрелкой и, сияя научным озарением, принялся грызть себе ногти. – Нужна вата, чтобы взять пробу на анализ. Совершенно безболезненно, уверяю вас, госпожа Клавдия, один легкий мазок под мышкой, я покажу…
Бабулина затрещина положила конец эксперименту, а меткий прыжок старушки с кровати на пол навсегда вывел из строя измерительный прибор со стрелкой. Урман покидал спальню через окно и не разговаривал с нашим семейством больше месяца. Я долго обдумывал способ примирения и придумал. Десять пачек пельменей помогли мне восстановить добрые отношения с другом.
За воспоминаниями я одолел дорогу к домику, где прошли мои детство и юность. В норе у ба образцовый порядок, она помешана на чистоте, как я на Алине. Свихнуться на чем-нибудь – это у нас в крови. В каждой комнате веник, влажная уборка два раза в день, а для гостей масочный режим. Ба ежечасно моет руки с мылом, на голове носит голубую медицинскую шапочку на резинке. И, конечно, она знает истинную причину безумства хоббитов.
«Вы что, думаете, они по Базе носятся просто так? Что? От веселья, говорите? Ха! От скуки? Два раза ха! Всему виною инфекция, – утверждает она, и слово в слово повторяет слова из медицинского гоблинского журнала, – тропический толкиенит, на почве которого развивается мордорский синдром, будь он неладен. Вот истинная причина. И эльфы. Эльфы, эльфы! Какого Голлума он (это она про шефа) завел с ними дружбу? Грызольды мало? Мало, я знаю, спрашивала. Подавайте ему эльфиек, да потощее! Каждая вторая толкиенутая. Чихают, чихают, не лечатся. Вот, пожалуйста, перезаражали всех!».
«От Базы вред один, – часто говорит ба, закончив уборку. – Луна искусственная, безделье. По-другому старики жили. Воровали в шутку, по праздникам у близких соседей, ходили степенно вдвоем или по трое, и гоблинов были не глупее!».
Мы с Биллькой слышали это миллион раз.
Итак, я снова попал в нору к бабуле. Первым делом меня отправили мыться, тесную домашнюю одежду я снял и по указанию диктатора выкинул, штаны и свитер сгорели в камине как «подозрительные». Ба взамен обещала подобрать что-нибудь новое, «проверенное». На ее языке эти процедуры назывались «первичной очисткой».
За первичной последовала очистка вторичная, когда бабушка привела меня на кухню. Белый кафель на полу, стенах и даже на потолке. Стерильность – двести процентов. Какая там кухня?! Операционная! И сказала, шаркая бахилами, в ослепительно белом халате:
– Приступаю к удалению бороды.
Сестра ахнула, но спорить побоялась. Приготовила полиэтиленовый пакет, чтобы сложить прикольные зеленые волосы брата. Зачем? Ясное дело, зачем – подругам показать, парик пошить, на духи обменять.
Бабушка принесла хромированный чемоданчик с набором хирургических инструментов, поставила на стол. Открыла и взялась за скальпель. Я покрылся холодным потом. Ба подошла ко мне.
– Не удивлюсь, если найду там крысу, – сказала она, оценивая фронт работы. – Ну, да поможет тебе святой дух Джона Толкиена! Или Рональда? Или Руэла… Вот, поназаводят имен, потом думай, какое правильное!
Цвергские бороды упрямы и непослушны. Ба потеряла в зарослях один скальпель, упустила второй…
– Безобразие! – рявкнула она, как будто я в этом был виноват, и принесла ножницы для резки металла.
Вот вы спросите, откуда у старушки скальпели, ножницы по металлу? Нет, не с бывшей работы, работала голыми руками, если можно так сказать.
Скальпели в хоббитских норах нужны, чтобы резать колбасу, сало и провода, а ножницы по металлу помогают всё это добывать. Мне досталась поразительная борода. Ножницы застряли и отказались разжиматься, бабушка взбесилась.
– Тысяча орков! – в горячке ба смахнула со стола медицинский чемоданчик, и он тяжело рухнул на белую, гладкую плитку. – Ну, спасибо, внучек, теперь из-за тебя у бабушки в полу трещины!
Я по-гномьи обрадовался:
– Расслабься, бабуля, я тебе всю кухню заново уложу! Таких узоров наделаю, соседки слюнями захлебнутся. Руки мои теперь дороже золота.
Пока они вместе с Биллькой собирали с пола крючки, зеркала, пинцеты и прочие наводящие ужас приспособления, я поднапрягся и вытащил застрявшие ножницы.
Всё это время после «первичной очистки» на мне колыхался бабулин старый халат с цветочками. Халат откровенно женский. Для норы, может, сойдет (Биллька хихикает, да и ладно), а вот на улицу в таком лучше не выходить, путаница с полом и приколы со стороны знакомых гарантированы.
– Что бы мы делали без добрых соседей, – заметила по этому поводу бабуля. – Стойте здесь, я принесу что-нибудь.
Она прихватила пакет с ирисками и вышла; вернулась минут через двадцать без пакета, в обнимку с какой-то малиновой тряпкой.
– Кланяйся в ноги Хаю Гадовичу за то, что судьба послала нам его, а не Троггенвальсов из пятьдесят шестой норы за углом. Они же день и ночь по дворам клянчат! Совсем воровать обленились.
Хай Гадович – очень пожилой хоббит, наш сосед, входит в число «доверенных», то есть, как и бабушка, до одурения любит чистоту и порядок. В гости не навязывается, но уж если придет, то хоть метлой выгоняй. Нудный, как инструкция. Не люблю его. Старик что-то передал для меня, бабушка с довольным видом ЭТО развернула, и Биллька (конечно же) прыснула в кулачок:
– Хи-хи-хи-хи-хи! Хи-хи-хи-хи-хи!
– Билльбунда, не вижу ничего смешного, – нахмурилась суровая старушка, – хорошие шаровары, большие, в самый раз на Боббера.
– Ве-ли-ко-леп-но! – съязвил я и принял ценный подарок. – Носить-не сносить.
Шаровары были огромные, явно не Гадовича (он щупленький), безжалостно протертые в коленях, а на пятой точке прямо до тонкой сеточки. Где старик их нашел? Кто носил ЭТО? Я решил не задумываться, зачем расстраиваться? Главное, вещь налезла почти до горла, а внизу еще и подвернуть пришлось. Пойдет для начала.