Любовь и страдания принцессы Марицы

Картленд Барбара

– Тем более за мной? – медленно повторил лорд Эркли. – А чем же я лучше других, Марица?

Принцесса отвернулась от него, и он мог видеть только ее профиль.

– Чем же? – очень мягко спросил он. Как будто по его велению она повернулась, и их глаза встретились. Лицо ее было озарено светом, проникающим сквозь ветви деревьев, и лорд ясно видел боль в ее глазах.

– Дорогая! – сказал он. – Вы не должны волноваться из-за таких пустяков.

– Как вы меня… назвали? – спросила Марица еле слышно.

–

Я назвал вас "дорогая", не имея на это никакого права, – ответил лорд Эркли, – но это слово было у меня в душе с первой минуты нашей встречи. – Он увидел, что лицо принцессы засияло каким-то внутренним светом, и продолжал: – Увидев вас, я понял, что вы самая замечательная женщина из тех, кого я знал, но даже эти слова слишком слабы. Ваше сердце заговорило с моим, и мы сразу поняли друг друга без слов.

– Я тоже это почувствовала, – прошептала Марица. – Я люблю вас всей душой, – призналась Марица, – и не могу делать то, что делала баронесса фон Кеттлер.

Лорд Эркли был очень удивлен.

– Что вы знаете о баронессе фон Кеттлер? – спросил он.

– Я слышала, генерал фон Эхардштейн грозил Фридриху, что, если он не выполнит требований кайзера, они попросят приехать баронессу фон Кеттлер. – У Марицы перехватило дыхание. – Я не знала, что он имел в виду. Мне только сегодня стали понятны его слова, когда я спросила у герцогини о баронессе фон Кеттлер.

– И она вам рассказала?

– Да, она рассказала, и мне стало ясно, о чем просил меня Фридрих.

Принцесса была потрясена, и слова ее трудно было расслышать.

– Послушайте, моя любимая, – старался он успокоить ее. – Я понимаю, почему вы так расстроены, но уверяю вас, вы никоим образом не напоминаете баронессу.

– Вы знаете ее?

– Слышал о ней очень давно и несколько раз встречал.

– Но вы не сказали ей того, что она выпытывала у вас?

– Я надеюсь, у меня достаточно опыта, чтобы не стать орудием в руках немецкой секретной службы, – ответил лорд Эркли. – И пусть ваша совесть будет чиста, моя драгоценная, ведь еще в первый вечер, когда я обедал с вами, я хорошо сознавал, зачем приглашен.

– Вы… знали? Откуда вы знали?

– Я увидел, как фон Эхардштейн и фон Сенден навещали вашего мужа, и мне это показалось весьма странным. Кроме того, хорошо известны симпатии к немцам барона Карлова.

– Вы знали… и все же захотели быть моим другом?

– Неужели вы думаете, что я хоть на секунду подозреваю вас в этом грязном шпионаже? – спросил лорд Эркли. Не дожидаясь ответа на этот вопрос, он сказал с улыбкой: – Моя миссия в Германии была несколько иной. Я должен был докладывать об отношениях при немецком дворе и в среде простых людей к Франции и Великобритании. – Марица .внимательно слушала, и лорд продолжал: – Это были не более чем впечатления от обыкновенных разговоров. Даже

немецкая секретная служба, как бы она ни старалась, не могла бы найти в моей деятельности ничего предосудительного.

– Я счастлива, так счастлива!

– Клянусь вам, я не подсматривал в замочную скважину, не читал чужих писем и даже. не пытался выпытывать секреты у пьяниц или женщин! – В голосе лорда Эркли звучал едкий сарказм, но, почувствовав, что Марица дрожит, он быстро осекся: – Простите меня. Я не должен был этого говорить! Забудьте обо всем, что вас шокировало и так расстроило.

– Значит, я не смогу завтра поехать с вами на прогулку?

– Почему же?

– Потому что Фридрих будет меня выспрашивать обо всем, что вы скажете.

– Ну и что? – спросил лорд Эркли. – Или вы боитесь, что он рассердится?

– Он будет в ярости, как сегодня, когда я не смогла ничего ему сказать. – Принцесса внимательно посмотрела на лорда и сказала: – Кроме ваших слов о том, что только король Эдуард может сохранить мир в Европе. – После короткой паузы, она спросила: – Так вы говорили о короле с расчетом на то, что ваши слова станут известны Фридриху?

– Я полагал, что, если кто-нибудь вас спросит, это будет самый безопасный ответ.

– Это ужасно! – воскликнула Марица. – Как же мы можем разговаривать как ни в чем не бывало, если я знаю, что меня ждет. У меня теперь будет такое чувство, что Фридрих, генерал фон Эхардштейн, и адмирал фон Сенден, и кайзер подслушивают нас.

Лорд Эркли поднес ее руку к своим губам,

– Забудьте о них, – сказал он. – Забудьте обо всем, моя дорогая, кроме того, что я люблю вас! – Он поцеловал руку принцессы и ощутил, как легкая дрожь охватила ее. – Я люблю вас! – повторил он. – И обещаю, что не сделаю ничего, что заставило бы вас почувствовать себя виноватой.

– Но ведь это грех – любить вас.

– Сердцу не прикажешь, – ответил лорд Эркли.

– Я ничего не могу с собой поделать, – прошептала Марица. – Вы полностью завладели всем моим существом. Все остальное не имеет значения. Существуете только вы!

– То же самое я чувствую по отношению к вам.

– Но я замужем и поклялась быть женой Фридриху в болезни и в здравии.

– Это жестоко, это отвратительно! – горячо сказал лорд Эркли.

– Но мы ничего не можем сделать, только постараться забыть друг друга.

– Нет! Это совершенно не обязательно, – возразил он. – Вы жена Фридриха. Мы это и не отрицаем, но, любя вас, я вовсе не прошу вас быть неверной. Мне нужна только надежда, что моя любовь, возможно, даст вам хоть какое-то утешение.

– Она дает мне все… все, чего я хотела, – страстно ответила Марица. – Я была так одинока, так испугана… и Фридрих ненавидит меня!

Все это было сказано почти на одном дыхании.