Любовь и золото

Зарубин Игорь

— Есть, сэр! — ответил Майк и убежал.

Когда матросы построились, адмирал приказал зарядить все мушкеты, какие только найдут на галеоне, и тащить к третьему трюму. Через час приказание было выполнено.

— Капитан де Фариа! — закричал Дрейк, приоткрыв люк. — Я прошу вас подняться наверх. Мне хотелось бы обсудить с вами кое-что. И выведите на палубу самого хорошего скакуна. Если он мне понравится, я куплю его у вас за большие деньги. Клянусь, для вас это будет самая выгодная сделка!

Де Фариа не отзывался.

— Капитан, не заставляйте меня повторять

дважды! — Дрейк взял первый попавшийся под руку мушкет и выстрелил в открытый люк. Кто-то пронзительно вскрикнул и с шумом повалился на пол. Потом стали кричать все.

Наконец де Фариа вылез наружу. Вылез не сам, его вытолкнули.

— Что вам еще угодно? — спросил он, с неприкрытой ненавистью глядя Дрейку в глаза.

— Мне нужна правда, сеньор де Фариа. Отвечайте, что вы везете в этом трюме?

Капитан молчал.

— Если вы не ответите мне сейчас же, я прикажу своим матросам стрелять в люк. За час от всей вашей команды не останется ни одного живого человека.

Де Фариа молчал.

— Открыть огонь! — коротко скомандовал Дрейк.

— Стойте, не надо! — воскликнул испанец, как только матросы схватились за мушкеты. — Я скажу вам, что в трюме. Только я скажу это вам одному.

— Вот это уже лучше. — Дрейк остановил матросов, и они послушно опустили оружие. — Пойдемте в мою… пардон, в вашу каюту. — И, повернувшись к матросам, добавил: — А вы займитесь делом, нечего шастать по кораблю и воровать всякую ерунду. Двое на мостик, остальные на паруса. И лечь в дрейф, если не хотите напороться на риф. Одному остаться сторожить пленных.

— Сеньор Дрейк, могу ли я полагаться на ваше слово? — спросил де Фариа, когда они остались одни.

— Ровно настолько, насколько я могу полагаться на ваше, — ответил адмирал. — Я ведь пообещал вам, что верну вам корабль вместе со всем его содержимым, как только мы доберемся до Англии. Только в одном случае я вынужден буду изъять груз — если вы везете боеприпасы. Я не хотел бы, чтоб англичане потом нюхали порох, который я мог уничтожить, но не сделал этого. Надеюсь, вы меня понимаете.

— Я прекрасно понимаю вас, адмирал, — улыбнулся де Фариа, — и в свою очередь готов поклясться, что мы не везем боеприпасы, кроме, разумеется, тех, что в пороховом трюме.

— Тогда скажите, что же вы везете.

Капитан помолчал немного, а потом сказал:

— Раз уж вам так интересно, то мы везем в этом трюме вина. Дорогие вина к столу Его Величества, и ничего больше. Это для меня дело чести, и я не хотел, чтобы их вылакали простые английские матросы, которые ни черта не смыслят в дорогих напитках. Для вас это может показаться странным, но это так.

— Ну а меня вы можете угостить этой вашей амброзией? — спросил адмирал, ехидно прищурив глаз. — Уж в чем-чем, а в вине я знаю толк, как и в морском деле.

На какой-то миг де Фариа аж перекосило от злости, но он быстро совладал с собой.

— Простите, но и этого я не могу сделать. Рад бы, но не могу. — Капитан развел руками, фальшиво улыбаясь. — Мне остается только надеяться, что вы не сочтете это за грубость.

— Нет, что

вы! — воскликнул Дрейк, приветливо улыбаясь в ответ. — Нисколько. Напротив, я решил просить вас разделить со мной обед. Обычно я обедаю в обществе своего пажа, но сегодня он был тяжело ранен и теперь без сознания лежит в каюте одного из ваших помощников. Так что не откажите в любезности, если не хотите меня обидеть.

— С удовольствием. — Де Фариа заметно приободрился, словно с плеч его свалился тяжелый камень.

— Вот и отлично, — обрадовался адмирал. — Вы посидите тут, а я пока схожу распорядиться о еде. Команда у меня маленькая, как видите, все приходится делать самому.

Адмирал ушел и через несколько минут вернулся с бутылкой хереса и подносом сыра.

— Это все, что мне пока удалось обнаружить на камбузе, — сказал он, поставив поднос на стол. — Но я отдал приказ, и через час обед будет готов. А пока придется довольствоваться этим. Расскажите мне о себе. Не часто, знаете ли, доводилось мне сидеть в обществе испанского дворянина и мирно болтать. А все эта проклятая война. — Дрейк сел на кушетку и разлил херес по бокалам.

— Ну что ж, с удовольствием. — Де Фариа устроился поудобнее и стал рассказывать.

Он рассказал, что в Каталонии у него остались жена и трое сыновей, что сам он из очень древнего рода, но обедневшего за последние двадцать лет, поэтому ему пришлось пойти на службу. Дрейк внимательно слушал, изредка подходя к окну, чтобы подышать свежим воздухом. Время летело незаметно. А когда де Фариа закончил свой рассказ и настал черед адмирала, он поведал о том, что родом из Девоншира, что он с родителями и одиннадцатью младшими братьями жили в страшной бедности, пока не переехали в Кент. В двенадцать лет он стал юнгой, потом постепенно дослужился до капитана, благодаря протекции дальнего родственника, сэра Джона Хоукинса, который был богатым человеком и имел несколько кораблей.

В дверь постучали. Адмирал прервал свой рассказ.

— Ну а теперь, мой дорогой друг, — весело улыбнулся он, — я предлагаю вам попробовать самую настоящую английскую стряпню. Правда, мясо испанское, но это ничего не значит. Войдите!

Дверь в каюту отворилась, и вошел Майк. Он был бледен, и руки у него дрожали. Извинившись, он поставил перед де Фариа супницу, что-то прошептал Дрейку на ухо и быстро вышел.

— Ну что ж, интересно попробовать. Буду потом рассказывать жене и детям, чем меня угощал за обедом сам Френсис Дрейк, непобедимый английский адмирал.

Де Фариа аккуратно снял с супницы крышку, заглянул внутрь, да так и замер. Лицо его тут же сделалось мертвенно-бледным, губы задрожали и посинели.

— Ну как вам английская пища? — спросил Дрейк. Голос его на этот раз звучал глухо и злобно.

Супница была доверху полна отрезанных человеческих носов. На самом верху лежало несколько окровавленных золотых монет.

— Выглядит аппетитно, не правда ли? — злорадно ухмыльнулся адмирал. — Особенно с золотом в качестве приправы.

Де Фариа молчал, не в силах оторвать глаз от этого ужасного зрелища.