Любовь к далекой: поэзия, проза, письма, воспоминания

Гофман Виктор Викторович

II. ПРОСВЕТЫ НЕЖНОСТИ

I. У СВЕТЛОГО МОРЯ

Мне сладостно-ново, мне жутко-отрадно Быть кротким, быть робким с тобой, Как будто я мальчик, взирающий жадно, Вступающий в мир голубой. Еще неизведан, и чужд, и не начат Светло приоткрывшийся путь,— А сердце уж что застенчиво прячет, На что не позволит взглянуть. Еще мне неведом смущающий опыт, Еще я не побыл с людьми, — Мой робкий, мой первый, мой ласковый шепот Прими, дорогая, прими. У светлого моря прозрачных плесканий, В слиянье двойной синевы, Я вдруг отошел от тревожных сознаний, Влияний всемирной молвы. И

снова я мальчик, и жду, улыбаясь, И грезы, и миги ловлю… И весь отдаваясь, и сладко смущаясь, Тебя беззащитно люблю. У светлого моря, в сиянье безбрежном, Где шелестно-ласков прибой, — Так сладко, так сладко быть робким и нежным, Застенчиво-нежным с тобой. 1904

II. СМЕЮЩИЙСЯ СОН

Мне сладостно вспомнить теперь в отдаленьи Весь этот смеющийся сон, Всё счастье моё в непорочном сближеньи, Которым я был упоён. Когда, отрешённый от бредных сознаний, Бичующих пыток ума, – Я стал серебристым, как звёздные ткани, Которых не трогает тьма. Когда, отрешённый мгновенным разрывом От всех зацепившихся рук, – Я сделался грустным и нежным, и льстивым, Твой преданный, ласковый друг. Мне было так сладко поверить, смущаясь, Что я не проснусь, не проснусь… Мне было так сладко беречь, опасаясь, Наш тихий, наш чистый союз. И вот в отдаленьи, в задумчивой келье, Где меркнет полуденный шум, Сплетаются грёзы, звенит ожерелье Моих очарованных дум. Всё было так робко, мгновенно, мгновенно, Один молчаливый привет. И сердце смутилось, дрожа и блаженно, И в сердце – ласкающий свет. Какая-то радость незримых присутствий, Которыми весь упоён, Kaкие-то зовы влекущих напутствий, Какой-то смеющийся сон. 1904

III. НЕЖНОСТЬ

Мы когда-то встречались с тобой, Поджидали друг друга тревожно. И казалось нам: можно… Был эфир голубой. Серебрил наш весенний союз – Смех, как струн перетянутых тонкость – Разбежавшихся бус Восхищённая звонкость. Мы смотрели друг другу в глаза, Далеко, в голубую бездонность. Называлась: влюблённость – Наших грёз бирюза… Но, шипя, подступила зима, Поседела земля, как старуха. И морозилась тьма, И мы кланялись сухо. Но в душе у меня сбереглось Что-то близкое ласковой боли, – Точно стоны магнолий Между девичьих кос… Если можешь позволить, позволь. Мне так больно, и в том неизбежность. Эта тихая боль – Называется: нежность. 1904

IV. У МЕНЯ ДЛЯ ТЕБЯ

У меня для тебя столько ласковых слов и созвучий, Их один только я для тебя мог придумать любя. Их певучей волной, то нежданно крутой, то ползучей, Хочешь, я заласкаю тебя? У меня для тебя столько есть прихотливых сравнений – Но возможно ль твою уловить, хоть мгновенно, красу? У меня есть причудливый мир серебристых видений – Хочешь, к ним я тебя унесу? Видишь, сколько любви в этом нежном, взволнованном взоре? Я там долго таил, как тебя я любил и люблю. У меня для тебя поцелуев дрожащее море, – Хочешь, в нем я тебя утоплю? 1902

V. МОТЫЛЬКИ

Когда порой томлюсь прибоями Моей тоски. Жалею я, зачем с тобою мы Не мотыльки? Была б ты вся воздушно-белая, Как вздохи грёз, Летала б вкрадчиво-несмелая, Средь жарких роз. Летать с тобой так соблазнительно Среди цветов. О, как нежна, как упоительна Жизнь мотыльков! 1902

VI. ВДВОЕМ

Лежу. Забылся. Засыпаю. Ты надо мной сидишь, любя. Я не гляжу, но вижу, знаю – Ты здесь, я чувствую тебя. Я повернусь – и разговоры Мы, улыбаясь, поведём, И наши слившиеся взоры Блеснут ласкающим огнём. И ты, ко мне прижавшись нежно, Моих волос густую прядь И шаловливо, и небрежно, И тихо будешь разбирать. И сев ко мне на ложе друга, С лучистой нежностью очей, Ты будешь петь мне песни юга, Напевы родины своей. И, утомлённо-полусонный, Следить я буду без конца Волненье груди округлённой, Томленье смуглого лица. 1902

VII. ПРОСТИ МЕНЯ

Лишь только счастье нашей нежности Я вспомяну, Опять в безумьи безнадежности Себя кляну. Так полон голос твой напевности И взгляд огня, Что я не властен в вспышках ревности. – Прости меня. В тот миг, когда тебя укорами Я оскорбил, Ужель не высказал я взорами. Как я любил? На сердце — гнет больной усталости. О, оживи. Ужели нет в тебе и жалости. Коль нет любви?.. Так полон голос твой напевности, И взгляд огня. — Ведь, я не властен в вспышках ревности… Прости меня. 1902

VIII. СКАЖИ

Ты мне сразу странно понравилась С первого беглого взгляда. Отчего же от ласк моих ты избавилась И упрямо шептала — не надо? Мне понравились взоры лукавые, Затемненные нежной мечтою. И как ходишь ты маленькой павою, И в ушах кольцо золотое. Мне понравилась речи медлительность, Мерной речи певучесть. Будто кроется в ней затруднительность И тягучесть. Говорят лишь обычное или небрежное, Ты всю душу тревожишь, Мне казалось, ты хочешь сказать что-то нежное – И не можешь. Видишь, в этом во всем что-то есть неизбежное. Почему же мы медлим несмело?.. О, скажи же, скажи мне то нежное, Все то нежное, что хотела. 1903

IX. ТВОЕ КОЛЬЦО

Твое кольцо есть символ вечности. Ужель на вечность наш союз? При нашей радостной беспечности Я верить этому боюсь. Мы оба слишком беззаботные… Прильнув к ликующей мечте, Мы слишком любим мимолетное В его манящей красоте. Какое дело нам до вечности, До черных ужасов пути, Когда в ликующей беспечности Мы можем к счастью подойти?.. 1903

X. АХ, ФЕЯ

Ах, фея с маленькими глазками, Ужели ты понять не можешь, Как недоверчивыми ласками Меня ты мучишь и тревожишь? Когда ко мне ты подойдешь, Во мне и страсть, и безнадежность, – И утомительная дрожь, И опьянительная нежность… Смущенный вкрадчивыми ласками, Тебе поверил я тревожно, — Ах, фея с маленькими глазками, Ужели счастье невозможно? Ведь, я люблю тебя, люблю. А ты лукавить лишь привыкла. Но люблю и умолю. Чтоб ты к груди моей приникла… Я весь дрожу, овеян сказками, Едва лишь на меня ты взглянешь. Ах, фея с маленькими глазками, Меня ты больше не обманешь? Когда ко мне ты подойдешь Во мне и страсть и безнадежность, – И утомительная дрожь, И опьянительная нежность. 1903