Любовь к трем ананасам
Шрифт:
Ованес Степанович тяжко вздохнул и вытащил из кармана мобильник.
– Драгоценнейшая… – заворковал он, – моя чаровница… Я так сожалею, но, боюсь, наша встреча сегодня не состоится.
Сначала Катя слушала молча, потом попыталась вставить несколько слов в поток льстивых речей, который лился на нее из трубки. Ирина терялась в догадках, что там еще случилось с этим Ованесом. Наконец Катерина уразумела суть и дико разозлилась.
– Ты представляешь, он отказывается от встречи! – прошипела она, брызгая слюной и сверкая глазами.
– Скажи ему все как
– Вы что – с ума сошли! – заорала Катерина, так что на них стали оглядываться прохожие. – Что вы мне голову морочите? То он может, то он не может! У вас что – денег на ресторан нету?
«Все пропало! – поняла Ирина. – Сейчас он бросит трубку, и мы ничего не узнаем про Катькиного мужа».
Как видно, Ованес убедительно доказывал Катьке, что деньги-то как раз у него есть. Нету только времени.
– Это не займет много времени! – обрадовалась Катя. – Мы можем все вопросы решить быстро. И не надо ресторана, встретимся где-нибудь в скверике!
– В скверике? – заколебался Ованес. – Ну, это как-то неудобно… мы все же взрослые люди…
– Да, действительно неудобно… холодно, и снег скоро пойдет… Приходите тогда ко мне, я живу тут недалеко, на Конногвардейском бульваре!
Женщина так настойчиво умоляет его о встрече! Она даже готова позвать его домой! Ованес Степанович отбросил всяческие колебания, недостойные настоящего мужчины.
– Лечу! – крикнул он. – Лечу на крыльях страсти! Диктуйте адрес!
– Зачем ты позвала его домой? – набросилась на Катьку Ирина. – Совсем обалдела? Он же подумал, что ты его зовешь, чтобы…
– Чтобы – что? – отмахнулась Катька.
– Известно что! Переспать по-быстрому!
– Это ты обалдела, если такое думаешь! До того ли мне? У меня муж пропал!
– Ой, не могу! – вздохнула Ирина. – Ованес-то этого не знает.
– Ирка, ну ты же со мной будешь, как-нибудь мы от него отобьемся… – заныла Катька. – Только не бросай меня…
Они переговаривались на бегу, потому что нужно было успеть к Кате домой раньше Ованеса. Вот и знакомый подъезд. И разумеется, подруги были перехвачены генеральшей Недужной.
– Катерина Андреевна, – строго сказала она, – к вам опять приходили из милиции. Не застали дома, интересовались в домоуправлении, где вы находитесь. Управдом на больничном, так что я, как председатель совета жильцов нашего дома, вынуждена была сообщить товарищам из милиции, что вы – особа весьма сомнительного поведения, нигде не работаете и по этому адресу вообще не прописаны.
– Ну вы даете! – ахнула Ирина. – Это же надо – такого наговорить про человека за спиной! Совесть у вас есть?
– Мне нечего стыдиться! – рявкнула генеральша. – И скрывать тоже нечего! Я что думаю, то и говорю. И всегда называю вещи своими именами!
– Ирка, оставь ее! – крикнула Катя. – Я с ней после разберусь!
Ашот посидел немного в машине, ему было скучно. Делать было решительно нечего. Читать газету он не мог, потому что боялся пропустить что-то важное. Радио слушать тоже было нельзя, поскольку полтора месяца назад из его «пятерки», оставленной на неохраняемой стоянке, украли магнитолу. Мобильный телефон он отключил, чтобы тетушки, которые
Подруги остановились поговорить немного с монументальной теткой, в пальто с воротником из рыжей довольно облезлой лисы, отмахнулись от нее и ворвались в подъезд.
Ашот сообразил, что это дом Катерины. Прошло еще немного времени, и Ашот испытал злорадное удовлетворение, когда увидел, что к подъезду приближается этот американский гамадрил Ованес с огромным букетом бордовых роз. Все ясно, у них свидание. Обманывают наивную, доверчивую Жанну. Мелькнула мысль позвонить Беатриче Левоновне. Уж она-то его поймет, она примчится сюда и не оставит не то что от двух обманщиков, но и от всего дома камня на камне!
Но что это он, опомнился Ашот, что это он вздумал прятаться за женскую спину! Он сам пойдет сейчас туда и убьет двух любовников прямо на месте, в этом гнезде разврата. И потом предъявит Жанне их тела, сплетенные в последнем пароксизме страсти!
Ашот был неудачником, недотепой, глупцом, но все же не полным идиотом. Поэтому он подумал немного и сообразил, что убивать этих двоих, наверное, все же не стоит. Хотя бы потому, что убить их не из чего. И еще мелькнула смутная мысль, что вряд ли убийство понравится Жанне. Он воочию увидел ее нахмуренные брови и услышал все резкие слова, которые она скажет, – вечно он влипает во всякие истории, вечно она его спасает, она прекрасно знает, что он ее обожает, но дай, Господи, силы избавиться от таких друзей, а от врагов своих она как-нибудь сама избавится.
Ашоту стало мучительно больно, и рука сама набрала номер Жанны Георгиевны.
Жанна была с ним неприветлива, поскольку находилась на работе и ей было некогда с ним разговаривать, однако Ашот был очень настойчив. Торопясь и не заканчивая слова, он поведал ей про лживость и неприличное поведение Ованеса Степановича (Жанна пожала плечами), про вероломство ее лучшей подруги (Жанна усмехнулась), про измену (Жанна многозначительно покачала головой), про то, что он, Ашот, видел все собственными глазами, и если Жанна отмахнется от его слов, то он сам пойдет и убьет этих двоих на месте.
«Дурак какой, – расстроилась Жанна, – надо же, делать ему нечего – выследил этого лысого сластолюбца. За меня ему, видите ли, обидно. И теперь убить, конечно, не убьет, но скандал непременно устроит. А соседи милицию вызовут, уж я эту генеральшу знаю. И мне же придется потом Катьку выцарапывать, хлопот не оберешься… Ну какой все же идиот этот Ашотик! Господи, спаси меня от друзей, а с врагами я как-нибудь сама справлюсь… Но какова Катерина? Еще твердит о своей безграничной любви к мужу… А у профессора, похоже, рога растут… Никому нельзя верить, уж это точно».