Любовь, как криптология
Шрифт:
— У меня пациенты. Пойду, — врач торопливо поднялся с кресла и заспешил вон. — Вы тут решайте.
Я заторможено проводила его взглядом. Ну да, для него это всего лишь один пациент из множества других… Конец света наступил только для меня.
— Миссис Карр? — позвала меня Сара Март.
— Да, да, я слушаю.
— Бесплатно мы можем предоставлять лишь неотложную помощь. Для проведения пересадки и выращивания органов нужна страховка… Либо оплатить расходы.
— Стойте! Есть, у меня есть полис Земли! Он подойдет?
—
Номер? Номер… Голова была пустой, как барабан. Я бы сейчас и дату рождения не вспомнила бы.
— Приложите ладонь к сканеру. Я сниму ваши данные, — понимающе кивнула женщина и пододвинула ко мне планшет. Экран мигнул зеленым и через секунду вывел информацию о страховке. — Простите, но у вас личный полис, не распространяющийся на членов семьи.
Да что за гадство такое!
— А сколько стоит операция?
— Около двухсот тысяч, — она взглянула на мое вытянувшееся лицо. — Это не только операция, но и стоимость воспроизведения органов на замену. И еще… — женщина замялась. — Пребывание на аппарате жизнеобеспечения тоже необходимо оплатить. Без страховки мы не можем держать на нем дольше трех дней. Две недели обойдутся еще в сто тысяч. Возможно, чуть меньше…
Я молчала, стараясь осознать размер суммы…
— Скажите, — она покрутила в пальцах ручку, раздумывая, — ваш муж не изгнан из рода?
— Нет, а что?
— Согласно протоколам сотрудничества Крет может оплатить медицинскую помощь. Но они идут на подобное только когда… сейчас прочитаю… — Сара Март коснулась экрана планшета, — «субъект является гражданином Крета и не изгнан из рода». Не совсем понимаю, что это означает… в нашей больнице за все время было только три пациента-кретянина, по двум из них получены отказы. Но, сами понимаете, на Прино контингент не самый законопослушный.
— Нет, его не изгоняли! — надежда вспыхнула яркой звездой. — Ему не откажут!
Пусть только попробуют, я тогда дедулю лично морским узлом завяжу.
— Хорошо, — женщина вновь заглянула в планшетку, — значит, процедура следующая: представительства Крета у нас нет, вы должны обратиться в консульство Сатулы, они как ближайшие соседи берут на себя решение вопросов кретских граждан. Консул Сатулы пошлет запрос, и нам останется дождаться решения Крета. Давайте скину вам координаты.
— Секундочку, — я достала из заднего кармана телефон и нажала на разблокировку. Устройство не подало признаков жизни, а экран по диагонали пересекала длинная трещина. Наверно, разбила, когда упала на той стоянке. — Черт! Ой, а можно с вашего позвонить?
— Прошу, — она протянула планшет.
В консульстве согласились мне помочь. Конечно, они вышлют запрос. И деньги с радостью перечислят… Когда получат ответ с Крета… Тогда будет все и сразу. А пока надейтесь и ждите. Дней так шесть. Или семь. Или как получится. «Аномалия» возле
Они записали данные о Роке и отключились, пообещав отправить запрос в экстренном порядке, как только появится возможность.
У Сары Март сквозь натренированное выражение сочувствия проступала непоколебимость администратора, не имеющего права потерять ни цента.
— Мы можем договориться, чтоб счет мне выставили после того, как наладится связь? — предприняла я еще одну попытку.
— Боюсь, что нет… Максимум мы можем разбить сумму на два этапа: двести сейчас, чтоб обеспечить пребывание на аппарате и выращивание органов, а остальное непосредственно перед операцией.
— Я достану деньги. Пускай начинают подготовку.
— Простите, но только после оплаты. Это от меня не зависит.
— Зайду еще к вечеру, — захлопнув за собой дверь кабинета, я поспешила к операционной.
Честно говоря, я не представляла, что делать. Знала только одно — костьми лягу, но Рока вытащу. Даже если придется этой Саре Март нож к горлу приставить. После нашего разговора агрессия из меня так перла. Ну почему в наше время, когда медицина способна творить чудеса, жизнь и смерть зависит от этих гребаных денег? Почему они определяют ценность человека, а полубогов в белых халатах, на которых мы готовы молиться, низводят до уровня ненасытных демонов, безжалостно приносящих в жертву тех, кто не смог оплатить свою жизнь? Как может в одной системе сочетаться милосердие и хладнокровное безразличие?
— Куда повезли пациента из операционной?
— В конец коридора и налево, — сестра на посту лениво махнула рукой в нужную сторону.
Зак ждал меня возле сплошь стеклянной стены, по другую сторону которой рядком стояли медкапсулы. Часть помещения оставалась скрыта жалюзями.
— Рок вон там, второй справа, — шепотом сообщил маргунец. — Зачем тебя звали? Мне ничего не говорят.
— Про страховку спрашивали. Внутрь пускают? — я прижалась носом к стеклу. Матовая скорлупа капсулы, напоминающей формой половинку разрезанного вдоль яйца, скрывала тело. Лица отсюда тоже не видно.
— Нет, туда — только персонал. Что сказал врач?
— Нужна еще одна операция через две недели.
— Так долго?
— Да, они должны вырастить органы на замену… печень… еще что-то… — голос сорвался.
К глазам подступили слезы, я быстро провела пальцами по ресницам, стирая признаки слабости. Не время раскисать! Сейчас глубоко вздохну, успокоюсь и придумаю, как спасти Рока.
— Эй, присядь, — мальчишка потянул меня к мягкой скамейке у противоположной стены. Оттуда было видно, что происходит в палате, поэтому я без возражений последовала за ним. — Не плачь. Все образуется, вот увидишь…