Любовь, любовь, любовь. О разных способах улучшения отношений, о приятии других и себя
Шрифт:
…В следующий раз мы с вами увидимся через две недели, так что у тебя, Анна, будет время побеседовать с твоей дочерью. Я вижу по глазам – ты сомневаешься, как все пройдет, однако ты знаешь лучше меня – если не приступить к делу, ничто и не изменится. Ты готова разобраться с этой ситуацией?
У нее в глазах стоят слезы, она смотрит на Марио, берет его за руку для поддержки и кивает головой в знак того, что сделает это.
– А ты, Марио? Ты говорил, у тебя какие-то проблемы с сыном. Хочешь сейчас об этом поговорить?
– Да. Спасибо, Лиз. Эти трудности с Дэвидом не дают мне спать. Ума не приложу, отчего это меня так задевает. Проблема в том, что я оплатил ему образование бухгалтера. Для
…Никто не знает, что готовит нам будущее, правда? Через год после этого он решил, что эта профессия ему не нравится, и бросил работу, даже не зная, чем займется дальше. Его сыну едва исполнился годик, так что его жене пришлось снова пойти работать. А мне он даже не сказал о своем решении. Я обо всем узнал от одного из его коллег, когда позвонил в офис, чтобы поговорить с Дэвидом. Можешь себе представить, каково мне было, когда незнакомый человек сообщил, что мой сын уже два месяца как не работает там? Я не мог поверить своим ушам и даже настаивал, чтобы тот парень еще раз перепроверил. Я подумал, наверное, это новичок, который не всех знает в компании. И тогда он ответил мне сухо: «Мсье, перепроверять нет надобности. Я отлично знаю Дэвида, и можете мне поверить, он сам подал в отставку. Ему здесь было все хуже и хуже. Просто эта отрасль ему не подходит»…
…Два дня я был совершенно ошеломлен. Наконец я позвонил сыну и спросил, правда ли это. Он ответил утвердительно и добавил, что не осмеливался сказать мне об этом, так как боялся причинить мне боль. «Не понимаю, как ты раньше не замечал, что бухгалтерия тебе не нравится, пока учился? Ты хоть понимаешь, сколько времени ты потратил, чтобы стать бухгалтером, и сколько мне пришлось за тебя заплатить?» – спросил я его в ярости. Хорошо, что он был далеко, иначе не знаю, что бы я с ним сделал. Он уверял, что ему очень жаль, но работать бухгалтером в компании, целыми днями не вылезая из цифр, вовсе не то же самое, что ходить в университет. Видя мое состояние, он не захотел углубляться в детали, попросил меня успокоиться и пообещал приехать через два дня, чтобы обо всем поговорить…
…Я выслушал его историю и почувствовал, насколько эта ситуация расстраивает и его самого. Все это произошло четыре года назад. И знаешь, Лиз, чем он теперь занимается? Он официант в ресторане! Говорит, он счастлив, ему нравится шеф и коллеги и он хорошо зарабатывает. Он сказал мне: «Папа, почему ты не можешь смириться с тем, что в настоящий момент я хочу заниматься именно этим? Я работаю в четверг, пятницу и субботу и зарабатываю достаточно, чтобы мы хорошо жили. Это достаточно дорогой ресторан, поэтому мне дают хорошие чаевые. Эта работа позволяет мне проводить много времени с Николя, так я и на няне экономлю. К тому же Мишель согласна с моим выбором. Почему ты не можешь быть счастлив, если, уверяю тебя, я счастлив?»
…Я знаю, что он прав. Если он счастлив, то должен быть счастлив и я, но у меня не получается. Когда кто-то меня спрашивает, чем занимается мой сын, я даже не могу признаться, что он официант. Я отвечаю, что он бухгалтер, и меняю тему. Зачем он выбрал такую работу? Мне кажется, любой идиот ее может делать. Как он опустился! Если совсем честно, мне за него стыдно…
…Мы видимся все реже, ведь каждый раз я не могу удержаться от того, чтоб не спросить его, придумал ли он, чем хочет заниматься в будущем. Когда я видел его в последний раз, две недели назад, он сказал: «Хватит, папа: чем больше ты мне об этом твердишь, тем меньше мне хочется менять работу. Когда ты уже оставишь меня в покое? Ты же занимаешься, чем хочешь, и я тебя не трогаю. Если ты еще раз заговоришь об этом, клянусь, мы больше не увидимся. Ты говоришь мне это в последний раз, договорились? Если когда-нибудь я решу делать карьеру в другой области, я сам тебе об этом сообщу. Давай уясним это раз и навсегда». Как же мне принять его решение? Я уже столько раз повторял себе, что нужно забыть об этом, но ничего не выходит.
– То есть ты говоришь, тебе пришлось многим пожертвовать, чтобы оплатить учебу твоего сына, а он выбрал другую профессию. Похоже, тебя беспокоит несколько моментов: то, что ты заплатил большие деньги впустую; что твой сын не профессионал, как ты всегда мечтал; что он выбрал, как тебе кажется, позорную и примитивную работу; и он принял это решение, прекрасно зная, что оно тебе не понравится. Из всего перечисленного что тревожит тебя больше всего?
– Меня тревожит все.
– Если оценить величину проблемы по шкале от одного до десяти, какая была бы для тебя самой большой? Называй любую цифру, которая тебе приходит в голову по мере того, как я буду снова называть тебе все, что тебя тревожит.
– Извини, что так долго думаю – просто я никогда не задавался такими вопросами. Наверное, больше всего меня беспокоит его непрофессионализм и то, что он делает работу, не требующую образования.
– Как ты себя чувствуешь с этой проблемой?
– Мне кажется, я не удался как отец. Наверняка я сделал что-то не так, раз у него так мало амбиций. Хотя я постоянно ему говорил, как важно для мужчины получить образование и сделать в будущем блестящую карьеру.
– Я задам тебе тот же вопрос, что и Анне. Теперь, когда мы знаем, какова истинная проблема в этой ситуации, чего ты хочешь для себя?
– Я отвечу, как Анна. Я хочу хорошо себя чувствовать, даже если мой сын останется официантом до конца своих дней, хочу не стыдиться его. А еще хочу узнать, почему мне так сложно принять эту ситуацию. С чего мне начать?
– Ты знаешь, что я часто работаю с травмами души, правда?
– Да, да, Анна много мне рассказывала об этом после того, как была на твоих семинарах. После своего первого визита к тебе, четыре недели назад, она перечитала книгу о травмах, чтобы освежить в памяти эти понятия. После второй встречи я тоже решил прочесть ее. Признаюсь, мне придется еще раз ее перечитать, потому что мне кажется, я вижу в себе [3] все травмы. Это нормально? – спрашивает он, смеясь.
3
Лиз Бурбо. Пять травм. М.: «София», 2012.
– Да. Я часто это слышу. Знаешь, для эго очень сложно уловить разницу между травмами. Любое познание себя очень тревожит эго. Путаться вначале – совершенно нормально. Тогда скажи мне, ситуация с твоим сыном пробуждает в тебе травму отвергнутого или несправедливости?
– Мне казалось, что унижения, ведь я стыжусь его.
– Твое тело не говорит мне, что ты страдаешь травмой униженного. Кстати, когда ты перечитаешь книгу, ты увидишь, эта травма больше ассоциируется со всем, что связано с пятью органами чувств. Кроме того, в книге ясно сказано, что травмы отвергнутого и несправедливости вызваны родителем того же пола, что и ребенок. Вот почему я упомянула эти две травмы. Как ты считаешь, какая травма подходит тебе больше всего?