Любовь на Рождество

Минк

— Что собираешься делать, пока я буду по локоть в сливочном креме? — Она бросает на меня взгляд.

Я сжимаю ее пальцы в своих.

— Ну, это очень наглядный способ описать работу пекаря.

Она пожимает плечами.

— Думаю, я умею обращаться со словами.

Она определенно умеет обращаться со мной. Боже, хочу сделать с ней столько неподобающих вещей прямо сейчас, что едва могу это вынести.

— Мне нужно кое-что сделать в мастерской. Не могу же я допустить, чтобы эти

мозоли пропали даром, не так ли?

— Ты работаешь над машинами. — Она качает головой. — Интересно на это посмотреть.

— Да? Можешь увидеть меня лежащим на спине в любое время, когда захочешь, Руби. Ты это знаешь. — Я ухмыляюсь ей.

Она краснеет, и я не упускаю из виду, как она сжимает бедра.

Я останавливаюсь перед пекарней и наклоняюсь, прижимаясь губами к ее уху.

— Мне нужно еще раз попробовать тебя, Руби. Чем скорее, тем лучше.

Она дрожит.

— Нокс!

— Что? — Я беру ее за подбородок и притягиваю ее рот к своему. — Я хочу тебя, Руби. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы заполучить тебя. Включая поедание твоей киски, пока ты…

Она целует меня, останавливая мои слова горячим поцелуем и любопытным язычком. Я отвечаю ей, наклоняя ее голову, чтобы углубить поцелуй. Она такая мягкая и теплая, ее кожа шелковистая под моими пальцами. Не знаю, как я выжил так долго без ее прикосновений, но чертовски уверен, что никогда не отпущу ее теперь, когда она у меня в руках.

Я запускаю пальцы в ее волосы и провожу другой рукой по ее горлу, а затем опускаюсь ниже, обхватывая ее грудь через рубашку.

Она хнычет, когда задеваю твердый сосок большим пальцем. Черт, от этого звука я готов кончить в штаны.

— Нокс. — Она отстраняется и пытается отдышаться.

Я не позволяю ей. Вместо этого снова притягиваю ее к себе, завладевая ее ртом, когда она тает для меня, сдаваясь и позволяя поступать по-своему. Мне нравится, как она сдается, как открывается для меня, какой горячей кажется ее киска, когда обхватываю ее между ног.

Стук в окно выводит меня из состояния вожделения. На смену ему приходит ярость, когда я поворачиваюсь и вижу Мерри, стоящую на обочине и притворяющуюся, что она не смотрит на нас.

— Мерри! — визжит Руби, ее глаза расширяются.

Я потерял ее. Черт.

— Еще один. — Я хватаю ее сзади за шею и притягиваю к себе, собственнически целуя, прежде чем отпустить и выйти из машины.

— Мерри. — Я коротко киваю ей, изо всех сил стараясь обежать машину, прежде чем она увидит мою огромную эрекцию.

Когда я открываю дверь для Руби, ей бросается в глаза твердая длина моих штанов, и когда она задерживает свой взгляд на этом на долю секунды дольше, чем подобает христианке, я почти теряю самообладание.

— Руби? — зовет Мерри и прочищает горло.

— Точно. Мне пора. — Руби встает и одаривает меня милой, сексуальной улыбкой. — Думаю, увидимся позже.

— Надеюсь. — Я закрываю

дверцу машины и провожаю ее до тротуара. Отсюда я слышу Лоррейн. Она кричит на некомпетентную прислугу, которую наняла на утро. У Руби будет долгий день. Я только надеюсь, что она не слишком устанет и позволит снова попробовать ее на вкус позже.

Они с Мерри обнимаются и заводят быстрый, приглушенный разговор — скорее всего, обо мне, — так что приходится откланяться и проехать целых два квартала до своей мастерской.

К тому времени, как вхожу, Сало уже сидит на «TransAm».

— Я думал, что ты будешь в пекарне, готовить «большие глаза кота в сапогах» для Руби. — Я глажу его, когда две машины подъезжают к месту замены масла.

Его глаза блестят, и на секунду мне кажется, что он может подхватить мою идею и убежать в пекарню. Но он этого не делает, просто легонько толкает меня головой.

— Хороший мальчик. — Я целую его в макушку между ушами. — Думаешь, она влюбляется в меня? — шепчу я.

Он снова утыкается головой мне в лицо, и я воспринимаю это как хороший знак.

Утро пролетает незаметно, пока провожу кое-какие работы с двигателем городского снегоочистителя, и появляется немного клиентов, нуждающихся в ремонте, шинах или замене масла. Мои сотрудники справляются с большей частью этого, пока я работаю над коробками передач, двигателями и любыми более глубокими проблемами, которые проявляются изо дня в день. Когда наступает обеденное время, я направляюсь за ланчем в закусочную, а затем обратно в пекарню.

Не успеваю я дойти до двери, как воздух наполняется ароматом ванили и какого-то пряного торта. У меня слюнки текут. Но не от любого кондитерского изделия, созданного в пекарне. Я хочу Руби.

Когда я вхожу, она выходит из подсобки с пятном шоколада на подбородке и мукой на фартуке.

— Привет. — Она радостно приветствует меня. — Разве мы не виделись?

— Я не могу насытиться. — Я пожимаю плечами и ставлю еду на стойку.

Она заглядывает внутрь.

— Боже, что тут? Сегодня день бефстроганов? — Она вдыхает. — Да!

Я беру пакеты с едой и открываю верхний. Бефстроганов готовится на пару, когда Руби отрывает вилку от салфетки.

— Осторожно, горячо. — Я беру у нее вилку и выбираю немного лапши и говядины из сливочного соуса, затем дую на них. — Теперь пробуй.

Она так и делает, ее розовый язычок подкидывает столько непристойных идей. Я кладу кусочек бефстроганов ей на язык, и она жует с чувственным стоном.

— Так вкусно. Даже лучше, чем помню.

— День бефстроганов? — Лоррейн появляется в дверях кухни и достает из пакета еще одну тарелку. — Вы можете покормить и меня, если хотите, молодой человек. — Она дерзко улыбается мне и откидывает крышку с контейнера.

— Бабуля! — Руби смеется.

— Попробовать стоило. — Она уносит тарелку и вилку обратно на кухню.