Любовь на земле кондоров
Шрифт:
– Он справится с собой, – уверенно сказала Алиса, за что получила в ответ полный скептицизма взгляд.
– Ему просто придется это сделать. Я вовсе не намереваюсь кричать ему утешительные слова через ущелье. На это понадобится как минимум несколько недель. Ну, вот мы и пришли.
Он буквально втянул ее на твердую землю, и Алиса, обернувшись, вдруг поняла, что она и не заметила, как прошла большую половину пути, поскольку Люк умышленно отвлекал ее внимание от моста разговором. Искренне восхищаясь Люком, она весело рассмеялась.
– Да-а, сеньор Санчес! Вы совсем заговорили меня, а какой
– Что за странные вещи вы говорите? – сухо поинтересовался он. – С вами все в порядке?
Он подхватил ее на руки и понес к стоянке. Алисе не оставалось ничего другого, как устроиться поудобнее и поразмышлять о своем положении. Чано буквально силой привел сюда мула, а Люк, опять же с помощью силы, несет ее на руках. Ну что ж, обе пары одинаковы по составу – сильный и слабый. Она улыбнулась своим мыслям, а по взгляду Люка поняла: он думает, что она близка к истерике.
Чего же еще она ожидала? Он боливиец, причем очень знатный, надменный и порывистый. Он несет ее на руках только потому, что посчитал это необходимым. К тому же она женщина. Причем забывшая, что она просто ненавистное ему существо противоположного пола.
Следующие два дня они постоянно лезли все выше в горы, преодолевая опасные склоны и стараясь проходить перевалы в наиболее удобных местах. Мул все еще был с ними, поэтому они не могли забираться в горы слишком высоко. Но пока в этом не было необходимости. Весь отряд шел зигзагами, предпочитая обходить самые крутые места, а не карабкаться к вершинам напрямик.
Ночи становились все холоднее, но днем солнечные лучи были очень сильны и опасны, и Алиса не забывала об этом. Если бы так произошло, Люк немедленно воспользовался бы ее промахом, поскольку оставался очень бдительным. Держался он хмуро и даже не упоминал ее имени. Индейцы заметили это и каждый вечер пытались разрядить напряженную атмосферу.
Каждое утро она находила котелок с горячей водой для умывания и со временем стала чувствовать себя неловко. Алиса ни разу не слышала, чтобы кто-то подходил к ее палатке, и рядом, когда она вылезала, тоже никого не было. Она решила, что Чано приносит ей горячую воду, считая это своим долгом. Девушка была бы потрясена, узнав, что это делает Люк. Он никак не выделял ее среди остальных и, поскольку все умывались ледяной водой ближайшего ручейка, сбегающего с гор, вполне мог бы предложить ей делать то же самое.
Когда на четвертый день пути они искали место для лагеря, в воздухе что-то изменилось. Посмотрев вверх, Алиса увидела, что с горы прямо на них спускается огромная мрачная туча. Девушка так испугалась, что не могла ни о чем другом думать. Ведь если туча спустится до их уровня, то наступит темнота, так что они ничего не смогут увидеть даже на расстоянии вытянутой руки.
Алиса с облегчением вздохнула, когда Люк приказал остановиться и устраиваться на ночь. Туча к этому времени почти совсем закрыла солнце. Она была похожа на огромное, толстое, серое одеяло, нависшее над горами.
– Неужели туча может спуститься до нас? – спросила она дядю, на что тот беззаботно пожал плечами.
– Вполне возможно. Иногда
– А если нет? – испуганно прошептала Алиса, и дядя ласково улыбнулся ей.
– Тогда мы останемся здесь до тех пор, пока она не рассеется. Люк не рискнет идти дальше, если ничего не будет видно. Так что хорошо отдохнем. А продолжить наши поиски можно будет и на следующий день.
– Какие поиски?
– Мы должны попытаться найти ту дорогу, которую Люк видел с воздуха. А где она точно, одному Богу известно.
Очень хорошая поправка, подумала Алиса. Одному Богу известно… а какому именно? Здесь, в горах, находишься ближе всего к богам, может, именно поэтому индейцы, жившие здесь раньше, так истово поклонялись им. И легко понять, почему их боги были такими суровыми.
Алиса сидела очень близко к огню и с улыбкой смотрела на веселые языки пламени, размышляя о богах. Еда была готова. За последние несколько дней, благодаря холодному свежему воздуху и долгим и тяжелым переходам, у нее появился хороший аппетит. Позже, расслабившись с кружкой кофе в руках, она совсем не удивилась, когда индейцы заиграли печальную мелодию. Этот вечер сам навевал такой мотив.
Туча больше не снижалась. Она угрожающе висела над ними, давая почувствовать их незначительность. Алиса обрадовалась, когда все стали расходиться по своим палаткам. Она с большим удовольствием забралась в спальный мешок, искренне надеясь, что к утру от тучи и меланхолического настроения не останется и следа, а над головой будет голубое-голубое небо.
Девушка не знала, сколько прошло времени, когда какой-то шум разбудил ее. Стояла кромешная тьма, и она, нащупав маленький фонарик, посветила вокруг, хотя в тоненьком желтом луче все равно ничего не было видно. Стояла тихая ночь, но она была уверена, что ей не приснились звуки, от которых она проснулась.
Алиса направила луч света на дверь палатки, но та была закрыта, и девушка попыталась снова уснуть. Шум повторился. Звук был очень тихий, и она не могла определить, откуда он раздается. Он беспокоил ее, и в конце концов Алиса решила пойти и узнать, что это такое.
Натянув одежду, она выползла из палатки и была очень удивлена зрелищем, представшим перед ней. Когда она ложилась спать, туча закрывала все небо, и именно неясная тревога и унылый пейзаж загнали ее так быстро в палатку. Но сейчас, в ночной тишине, местность преобразилась. Чистое небо напоминало темный бархат, а неправдоподобно яркая луна казалась огромным серебряным шаром.
Алиса застыла у своей палатки, на мгновение забыв про слабый звук, помешавший ей спать. Луна так притягивала ее взгляд, что она не замечала всего остального. Прекрасные горы казались в ночной тишине такими близкими, что казалось, их можно потрогать. Только вновь услышав какой-то звук, она очнулась от созерцания великолепной ночи.
– Что вы здесь делаете? – прошептал ей в ухо Люк Санчес, и она обернулась с виноватым видом, как если бы в самом деле была в чем-то виновата.
– Я… меня разбудил какой-то шум, – нерешительно начала она – и тут увидела его темные глаза, разглядывающие ее с циничным недоверием.