Любовь не кончается: Джулитта

Чедвик Элизабет

— К реке, чтобы принести жертву.

— Какую жертву?

— В давние времена оружие мертвого воина хоронили вместе с ним или бросали в ближайшую реку. Это называлось жертвоприношением. Так говорил мой дед, а он узнал обо всем от своего деда-язычника.

Все, кто находился сейчас во дворе, смотрели им вслед. Краем глаза Джулитта заметила Бенедикта и Моджера, застывших с открытыми ртами. На пристани грузчики и моряки разгружали торговое судно, прибывшее из Руана. От оглушительного стука деревянных бочек по камням закладывало уши. Легкий ветерок разносил над прибрежной полосой головокружительные винные запахи.

Увлекая за собой Джулитту,

Рольф решительно зашагал по мостику, по обе стороны от которого покачивались на воде рыбацкие лодки. Зеленовато-серые волны бились об торчащие из воды опорные бревна. Запах вина смешался с запахом реки Сидевшие на перилах чайки с любопытством крутили головами. В сторонке от них гордо восседала черная птица с черными как смоль крыльями.

— Отойди подальше, — попросил Рольф.

Как только Джулитта выполнила его просьбу, он начал энергично размахивать секирой, описывая в воздухе круги. С каждой секундой его движения становились все быстрее и быстрее, пока лезвие секиры не засверкало подобно вспышкам молнии.

Затем Рольф издал воинственный крик и разжал пальцы. Секира взмыла в воздух, несколько раз перевернулась и с громким всплеском погрузилась в воду. Темные воды Темзы поглотили ее навеки.

— Теперь она никому не принесет ни удачи, ни несчастья. — Тяжело дыша, Рольф склонился над темной водой, плещущейся у моста, и через плечо посмотрел на дочь. — Она уже ничего не значит.

Немного позднее они вдвоем сходили на могилу Эйлит, свежим рубцом выделявшуюся на кладбищенской земле. Рольф долго смотрел на холмик и думал о том, что, несмотря на избавление от приносящей беду секиры, рана, нанесенная ею, не затянется никогда, служа воспоминанием о ней.

Джулитта опустилась у могилы на колени и осторожно положила на сырую холодную землю букет ирисов. Рольф смотрел на дочь, находя в ее лице все больше черт Эйлит: тот же округлый подбородок, те же густые брови и полные чувственные губы. Прошлое вдруг представилось ему разверстой могилой, из которой тянулась к нему душа мертвой возлюбленной. О, Эйлит! Прекрасная Эйлит! Как много он потерял, предав ее!

— Пойдем, — сказал Рольф, с трудом избавившись от наваждения. Джулитта, размазывая слезы по лицу, медленно поднялась с коленей. — Пусть она мирно спит. Нам с тобой предстоит долгая дорога.

ГЛАВА СОРОК ВТОРАЯ

— Значит, ты и есть Джулитта? — спросила Арлетт де Бриз. Ее серые глаза бесцеремонно, почти враждебно разглядывали уставшую с дороги девочку. — Добро пожаловать. Мы тебя ждали.

Подоспевший конюх увел смирного гнедого жеребца, на котором Джулитта проделала утомительное путешествие от Лондона до Улвертона. Поправляя помятое платье, она искоса взглянула на стоявшую перед ней женщину — ее лицо не выражало и намека на радость встречи. В этот момент на плечо девочки очень своевременно легла рука отца и по-дружески пожала его, придавая ей уверенность.

Джулитта уже успела бегло осмотреть внутренний двор. Все казалось чужим и в то же время до боли знакомым. Слишком уставшая, она никак не могла сейчас вспомнить лицо женщины, которую мельком видела в окошечке фургона восемь лет назад на пыльной уэрхемской дороге. Все эти годы Арлетт де Бриз представлялась ей совсем не такой, какой была на самом деле. Одетая в хорошо сшитое и безупречно чистое платье, привлекательная и ухоженная дама невольно вызывала уважение. Джулитта была уверена, что на самой грязной дороге эта женщина не запачкала бы даже туфли Вместе с тем ей стало ясно, что сама она, даже в сшитом в Лондоне новом платье, не может и надеяться на одобрение со стороны жены отца. Впрочем, она в нем и не нуждалась. Воспрянув духом, Джулитта горделиво вскинула голову.

Арлетт повернулась к молодой женщине, стоявшей рядом.

— Жизель, поздоровайся с сестрой.

После некоторого колебания девушка с явной неохотой шагнула вперед.

— Добро пожаловать, — монотонно пробормотала она и прикоснулась сухими губами к щеке Джулитты, пахнув на новоявленную сестру терпким ароматом лаванды.

Значит, это и есть невеста Бенедикта. Джулитта вспомнила тот далекий день, когда она, еще совсем маленькая, узнала о помолвке Бенедикта, и словно заново испытала тот гнев и обиду на отца, разрушившего ее наивные детские мечты.

— Бенедикт рассказывал нам о тебе, — притворно любезным тоном заметила Жизель, мысленно злорадствуя, — и о том, как он помог тебе убежать из бани.

Лицо Джулитты стало пунцовым.

— На самом деле мы всего лишь помогли Джулитте и ее матери договориться с ворчливым и капризным лодочником, — вмешался в разговор Бенедикт, стоявший неподалеку в окружении воинов и конюхов. — Эти лондонские лодочники слишком много о себе мнят.

Джулитта бросила на молодого человека благодарный взгляд.

— Пойдем со мной; — высокомерно сказала Арлетт, беря ее за руку. — Наверное, ты хочешь умыться и отдохнуть перед трапезой Жизель, помоги отцу и присоединяйся к нам.

— Да, мама, — тихо и как-то слащаво ответила девушка.

Джулитта готова была поклясться, что голос ее сестры бывал и резким, и хныкающим. Она попыталась высвободить руку, но цепкие пальцы Арлетт сжались, а серые глаза глянули предостерегающе. Девочка неохотно повиновалась.

— Я вижу, что Фелиция де Реми хорошо позаботилась о тебе, но сейчас ты нуждаешься в по-настоящему твердой руке, — заявила Арлетт, вводя гостью в спальню. Перегородка делила комнату на два отдельных помещения: одно служило спальней, другое — мастерской Арлетт. Внутреннее убранство последней соответствовало характеру хозяйки: все находилось на своих местах, мебель была расставлена в строгом порядке. Ткацкий станок стоял напротив окна, тяжелая дубовая скамья прижималась к стене точно по ее центру. Джулитта предположила, что Арлетт, вполне возможно, даже измеряла расстояние между предметами мебели. Вокруг царила идеальная — ни пылинки, ни соринки — чистота. Словно комнату выставляли напоказ.

Арлетт обошла вокруг падчерицы, с сомнением оглядывая ее со всех сторон. Так придирчивый покупатель разглядывает товар, предложенный бродячим торговцем. Она пощупала пальцами бледно-зеленую ткань, из которой было сшито платье Джулитты, придирчиво осмотрела швы. Так как платье дошивалось в спешке в ночь перед отъездом из Лондона, некоторые стежки, сделанные самой девочкой, вышли слишком большими и неаккуратными. Заметив это, Арлетт удовлетворенно кивнула головой.

— Женщина должна уметь шить и стирать, готовить и убирать, — нараспев, словно проповедуя, провозгласила она. — Полагаю, у твоей матери не хватило времени, чтобы научить тебя всему этому. Ну, ничего, это дело поправимое. Внешне ты действительно очень похожа на отца. Будем надеяться, что ты унаследовала и его сообразительность. Возможно, ты даже сможешь принести выгоду, когда выйдешь замуж. Поэтому мой долг — сделать из тебя настоящую хозяйку, а твой — слушаться меня и учиться.