Любовь не кончается: Джулитта
Шрифт:
ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ПЕРВАЯ
9 сентября 1086 года Вильгельм-Завоеватель, герцог Нормандский и король Английский, скончался в монастыре Сен-Жерваза в предместье Руана Старшему сыну, Роберту, он завещал нормандское герцогство, Руфусу-Толстяку, прозванному так за пухлые румяные щеки, английскую корону, а младшему, девятнадцатилетнему Генри — пять тысяч фунтов серебра и отцовское благословение.
Ни один из братьев, каждый из которых втайне желал получить все сразу, не остался доволен своей долей. Поэтому норманнские бароны, верой и правдой служившие великому и могущественному единому государю, встали перед выбором, кому из новых
— Что же получается? Как хозяин Бриза, я обязан сохранить верность герцогу Роберту, — говорил Рольф Бенедикту во время погребальной церемонии, проходившей в Кане. — В Англии же я становлюсь подданным Руфуса. Если им взбредет в голову повоевать друг с дружкой, мне придется посылать серебро, коней и воинов обоим, тем самым только подливая масло в огонь.
При этом я не хочу оказаться в немилости ни у того, ни у другого.
Едва закончились похороны, Рольф поспешно вернулся в Бриз, где намеревался провести остаток осени и всю зиму. Арлетт медленно умирала, и он понимал, что должен находиться рядом с ней. Бенедикт же пересек пролив и вернулся в Улвертон. Жизель, разумеется, осталась в Бризе. Накануне Рождества она послала мужу расшитый золотом пояс.
В рождественский вечер Бенедикт восседал во главе праздничного стола рядом со священником. Здесь, в пышно украшенном зале, среди пирующих селян, воинов, конюхов и слуг, он чувствовал себя одиноким и подавленным Буйное веселье, столь любимое им прежде, сейчас казалось скучным и неинтересным.
У господского стола, дурачась, плясал ряженый Его вычурный костюм представлял собой лохмотья разных оттенков зеленого — от изумрудного до оливкового и болотного. Лицо было выкрашено в тот же зеленый цвет, а на голове, поверх растрепанных волос, торчала пара оленьих рогов. Он изображал старика-лесовика — хозяина Майского праздника и Рождества.
Но Бенедикт не желал вспоминать ни о Майском празднике, ни о месяце мае. Ему не хотелось бередить старые раны. Взяв кувшин с вином, он незаметно покинул зал и направился в свою комнату, чтобы предаться мечтаниям и воспоминаниям о Джулитте. Мысли о возлюбленной причиняли мучительную боль, но не думать о ней он не мог. Все вокруг казалось серым и безликим Так, в состоянии отчужденности и безразличия, Бенедикт провел Рождество и весь последующий месяц О Жизели он не вспоминал.
В один из январских дней, когда Бенедикт объезжал поля, осматривая готовившихся разрешиться от бремени кобыл, в Улвертон неожиданно наведался сам король Руфус. Вызванный гонцом, Бенедикт поспешил вернуться в замок, чтобы преклонить колени перед монархом. Руфус, нетерпеливо поджидая хозяина, все еще восседал в седле. Его короткие толстые пальцы нервно теребили поводья.
— Поднимайся, мальчик, — приказал он.
Неприятно покоробленный «мальчиком», Бенедикт быстро встал на ноги и помог королю спешиться.
— Вы оказали мне большую честь вашим визитом, сэр. Рад видеть вас в Улвертоне.
— Не сомневаюсь, — резко ответил гость. Грубоватый голос как нельзя лучше соответствовал его внешнему облику. Не такой высокий, как отец, Руфус отличался весьма плотным телосложением. Как-то Рольф назвал Руфуса «бочонком на кривых ногах», и Бенедикт про себя отметил, что такое описание точно подходило к сыну покойного короля. Так как юноша был чуть выше среднего роста, глаза гостя находились на уровне его рта. Новый государь довольно долго разглядывал губы молодого красавца, затем оценивающим взглядом обвел его тело. Так мужчины смотрят на женщин.
Впрочем, противоестественные слабости Руфуса не являлись для Бенедикта секретом. Взглянув на королевскую свиту, он перехватил хмурый, ревнивый взгляд придворного фаворита — стройного, хрупкого юноши в ярко-синем фригийском колпаке, из-под которого кокетливо выбивались светлые локоны.
— Добро пожаловать в замок. Могу я предложить вам еду и выпивку, сэр? — вежливо осведомился Бенедикт, давая понять, что это все, что он желает и может предложить.
— Не откажусь. Для начала, — важно ответил король. — Хотя я рассчитываю на большее. — В воздухе зависла двусмысленная пауза. — Я приехал посмотреть на лошадей. — Он с кривой ухмылкой глянул на мальчика во фригийском колпаке. — Похоже, пришло время сменить жеребца.
Натянуто улыбнувшись, Бенедикт шагнул в сторону и пригласил гостей пройти в башню «Хорошо еще, что Руфус не притащил с собой весь двор, — подумал он, — эта орда бездельников за раз уничтожила бы всю провизию и не поперхнулась». Короля сопровождала сравнительно небольшая компания фаворитов и прихлебателей. Заметив, что среди них нет достопочтенного архиепископа Ленфранка, одна борода которого придавала любой процессии официальный статус, Бенедикт убедился, что Руфус прибыл с сугубо личным визитом. Очевидно, основной двор находился сейчас в охотничьем замке, расположенном к востоку отсюда. Бенедикта обуревали тревожные предчувствия Если король приехал за товаром, то собирался ли он платить за него? Королевские конюшни с давних времен в качестве пошлины получали от Бриза и Улвертона определенное количество лошадей. Не исключено, что славившийся завистливой и жадной натурой Руфус хотел увеличить это количество.
— А где твой тесть? — спросил Руфус, усаживаясь в хозяйское кресло На стол уже поставили несколько кувшинов с лучшим вином Карие глаза гостя внимательно рассматривали гобелены на стенах зала и коллекцию оружия над камином. — Наверняка в Бризе, и лижет ботинки моему братцу, не так ли?
— Лорд Рольф действительно остался в Бризе на зиму, сэр. Его жена при смерти. Он не может оставить ее одну.
Руфус пренебрежительно фыркнул.
— Надо же! С каких это пор он стал примерным мужем? Никогда не поверю.
— Тем не менее это так, — с достоинством ответил Бенедикт.
Король криво усмехнулся.
— Иногда и свиньи вьют гнезда на деревьях, — язвительно заметил он, пригубил вина и вытер губы тыльной стороной расшитого рукава. — Твой тесть всегда находит подходящие случаю объяснения, когда нуждается в них.
— Вы обвиняете его в чем-то конкретном? Руфус кинул на Бенедикта испепеляющий взгляд. Придворные льстецы затаили дыхание, ожидая взрыва королевского гнева. Щеки короля стали пунцовыми, бочковидная грудь раздулась, грозя разорвать по швам тесную красную тунику, отороченную мехом. Бенедикта очень рассмешило это предположение, и ему отчаянно захотелось ткнуть в пухлый живот Руфуса булавкой. По его мнению, он вполне мог лопнуть, как рождественский пузырь.
— У тебя слишком длинный язык, юноша. И еще не обсохшее молоко на губах, — проворчал гость неожиданно миролюбиво. Видимо, дерзкое поведение Бенедикта заинтриговало его. — Посмотрим, такой ли ты смелый, каким кажешься на первый взгляд. — Задумчиво постучав ногтем указательного пальца по желтым зубам, Руфус вскочил на ноги. — Покажи-ка мне лошадей. Мне нужен жеребец, достойный короля.
Бенедикт тоже поднялся со стула.
— Вас интересует боевой конь, сэр? — учтиво уточнил он. — Или же легкий скакун?