Любовь не кончается: Джулитта
Шрифт:
Вскоре среди клубящихся в вышине туч сверкнула молния. Раскаты грома стали еще более оглушительными. Жеребец торговца круто развернулся и, встав на дыбы, передними копытами толкнул в грудь привязанного веревкой к его седлу навьюченного пони. Маленькая лошадка потеряла равновесие и начала сползать по обрыву, увлекая за собой лошадь торговца — лицо всадника исказила гримаса ужаса, рот открылся в беззвучном крике.
Недолго думая, Бенедикт соскочил со спины Сайли и перерезал ножом веревку. Пони рухнул вниз. Вскоре все услышали стук упавшего на камни тела.
Промокший
— Спешивайтесь и идите за мной, — раздраженно бросил он тучному всаднику и оглянулся. Остальные паломники, потрясенные случившимся, застыли на месте как вкопанные. — Вы все, тоже быстрее спешивайтесь. По крайней мере, останетесь в живых, если лошадь сорвется в пропасть.
Перепуганные до смерти люди немедленно последовали его совету. Торговец соскочил на землю последним. Его огромный живот тяжело колыхался при каждом движении. От страха он еле держался на ногах.
— Вы не должны были перерезать веревку, — вместо благодарности возмущенно воскликнул толстяк.
— Неужели? — спросил Бенедикт. — Вам действительно так хотелось рухнуть в пропасть вместе со своим жеребцом? — Он всучил поводья в трясущиеся руки торговца и взял под уздцы Сайли.
Вернувшийся, чтобы выяснить причину задержки, Понс нисколько не удивился.
— Такое случается, — заметил он, пожав плечами. — Вам еще повезло, что лошадь была вьючной. — Его оценивающий взгляд остановился на Бенедикте. — Значит, это ты перерезал веревку?
— Да. Я не видел другого выхода.
— Ты правильно поступил, франк, — сказал Понс. — Не такой глупый, как все остальные. — Он повернулся и зашагал вперед, быстро исчезая за стеной дождя.
Что-то в голосе проводника насторожило Бенедикта В нем слышалась смутная угроза.
Погода становилась все хуже и хуже, а паломники продолжали путь. Теперь они шли очень осторожно. Спустя сотню ярдов тропа расширилась так же неожиданно, как и сузилась, и взглядам путников открылась долина Хотя под ногами снова была твердая почва, никто не решался сесть в седло. Замерзшие, подавленные и промокшие, странники уныло брели вперед, не замечая красот окружающего пейзажа. Дождь продолжал лить как из ведра.
Путаясь в отяжелевших от воды юбках, Жизель еле передвигала ноги.
— Заткни подол за пояс, так будет легче идти, — посоветовал ей Бенедикт, когда она, пошатнувшись, чуть не упала.
— Это очень неприлично, — возразила Жизель.
— Да кто на тебя смотрит? — сердито буркнул Бенедикт. — Неужели ты думаешь, что сейчас кого-то волнуют правила этикета?
С дрожащими губами, она неуклюже приподняла подол платья и заправила его за пояс. Наблюдавший за ней Бенедикт раздраженно скрипнул зубами. Временами, особенно в такие моменты, как сейчас, он особенно остро тосковал по сообразительной и практичной Джулитте Уж она-то, и глазом не моргнув, поддернула бы юбку, а то и сменила бы ее на широкие мужские штаны… И никаких угрызений совести или мыслей об этикете.
Наконец усталые путники добрались до постоялого двора, расположенного в долине. Вопреки всеобщим ожиданиям, он представлял собой просторную, но жалкую лачугу
— Да будь вы самой царицей Шебой, вам все равно пришлось бы спать на полу, — невозмутимо заявил он. — Если уж решились отправиться в такое дальнее путешествие, то должны радоваться и конюшне. Ваш Господь, кажется, не брезговал и ею, когда хотел спать.
После убогого ужина торговец все-таки заснул на рассыпанных по земляному полу грязных и мокрых опилках вблизи чадящего камина. А Бенедикт и на самом деле пошел в конюшню, где было много душистого и сухого сена.
Пришедшая туда вместе с ним Жизель первым делом спряталась за копну соломы, чтобы сменить промокшую насквозь одежду на чуть более сухую, лежавшую в дорожном мешке. Раздевшись до нательных штанов, Бенедикт вырыл в стогу сена что-то вроде глубокой норы Одежду он разложил рядом, понадеявшись, что к утру она высохнет.
За ужином молодой человек даже не притронулся к отвратительному вареву, которым хозяин потчевал постояльцев, и решил перекусить сейчас. Удобно развалившись на сене, он порылся в своем мешке и вытащил оттуда скромные припасы: несколько зачерствевших овсяных лепешек, изюм, мед, сушеные фиги, крохотный кусочек сыра и фляжку разбавленного родниковой водой вина.
Выйдя из своего укрытия и увидев полуголого мужа, Жизель слегка покраснела.
— В сене будет тепло, — сказал он. — Кроме того, я не хочу спать в мокрой одежде. Советую и тебе поступить так же.
Щеки Жизели заалели еще ярче, она инстинктивно схватила в горсть крестик и висящий рядом с ним крохотный футляр с крышечкой, украшенной сверкающими гранатами и изумрудами. Внутри лежали три ресницы, якобы принадлежавшие самой Марии Магдалене Эта безделица стоила столько же, сколько и превосходный боевой конь, но Жизель не считала, что потратилась зря У Бенедикта было на этот счет свое мнение, но в конце концов он решил не обострять отношения с женой.
— Садись. — Он жестом пригласил Жизель к скромной трапезе.
Она послушно села и тщательно прикрыла ноги платьем Ее смущал обнаженный торс мужа, его плечи и грудь, узкая полоска волос, убегающая от сосков вниз по мускулистому животу к поясу штанов Отведя глаза, Жизель откусила кусочек фиги и запила его маленьким глотком из фляжки.
Проголодавшийся за день Бенедикт с удовольствием проглотил и сыр и все остальное Жизель отдала ему свою порцию и съела только медовый пряник. Она настолько устала и ослабла, что даже потеряла аппетит.
Когда все было съедено, в конюшню ввалился Понс, обнимавший за талию смеющуюся женщину с распущенными каштановыми волосами. Лиф ее платья был бесстыдно расстегнут.