Любовь нельзя купить
Шрифт:
У Милли был такой вид, будто она вот-вот расплачется.
— Он не умеет обманывать. А спрашивать его я не хочу — вдруг соврет. Или скажет правду, а она мне не понравится. Нет, уж пусть лучше сам расскажет, когда созреет.
Фиона была рада тому, что недостаточно выдержанна, чтобы играть в такие игры с Грэмом. Ей казалось, что так вести себя в браке опасно.
— Однако я очень внимательно слежу за ним, — продолжала Милли. — Очень внимательно.
Грэм возобновил свои нерешительные попытки указать Тиму на двусмысленность
— Мне кажется, что она просто использует тебя, чтобы пережить разрыв с мужем, — сказал он, вспоминая какие-то банальности, которые был вынужден выслушивать, присутствуя при бесконечных разговорах Фионы с подругами. — Для нее это развлечение, при этом терять ей нечего, тогда как ты можешь потерять все.
Он кивнул головой в сторону Милли, которая, к несчастью, в ту минуту не казалась таким уж большим сокровищем и которая пристально смотрела на мужчин, точно знала, что они говорят о ней.
Грэм почувствовал себя неловко, споткнулся, ударился локтем о дверной косяк и от боли выпустил диван.
— Осторожно, Грэм! — закричал Тим.
— Именно это я и хотел сказать тебе, Тим, — ответил Грэм, глядя ему прямо в глаза.
Дафна Гуинн с неодобрением наблюдала за тем, как двое молодых людей укладывают ее вещи в коробки.
— Поосторожнее, это антиквариат, — громко сказала она.
Молодой человек Номер Один, на бэйдже которого было написано: «Меня зовут Макка. Чем могу помочь?» — выругался про себя.
— Я все слышу! Не вздумай грубить, а то доложу твоему начальству. Мой старший сын — юрист, так что и не думай, что можешь что-нибудь украсть или разбить и тебе это сойдет с рук.
Макка повернулся к молодому человеку Номер Два («Меня зовут Трев, переезжаем вместе») и бросил на него тревожный взгляд, в котором среди прочих глубоких философских вопросов о смысле жизни читался и такой: «Можно ли распознать намерения человека, упаковывающего в картонные коробки коллекцию декоративных миниатюрных чайников для сварливой старухи?»
— И смени выражение на своем лице, — продолжала Дафна. — «Мы работаем с улыбкой, — вот что мне сказали, когда я звонила. — Мы жизнерадостные и надежные». Сейчас я ничего такого не вижу. Вы опоздали на пять минут и только тем и занимаетесь, что ходите кругами и жалуетесь то на одно, то на другое, да еще и с недовольным видом, точно испорченные подростки, когда что-то не по ним.
Эта тирада подстегнула Макку и Трева, которым захотелось завершить работу в рекордное время и убежать от этой женщины. Нескончаемые придирки Дафны довели их до того, что на следующий день оба уволились и открыли собственное дело по оказанию помощи в переезде только молодым людям, категорически не старше пятидесяти лет.
Дафна осторожно опустилась в удобное кресло. Ей хотелось извиниться
«В постель не лягу, во всяком случае, не сейчас, — говорила она самой себе, в то время как боль терзала ее спину, точно серия электрических ударов. — У Фионы мне станет легче. Я помогу в доме с детьми, да и выходить мне много не придется. Может, пригожусь им. Это моя последняя возможность быть полезной и последняя возможность сделать так, чтобы дочь простила меня».
— Глупая старая корова. Ты только посмотри на ее лицо, — пробормотал Макка Треву, глядя, как Дафна старается перебороть физическую и душевную боль.
— А почему это обязательно должен быть пикник? — спросил Грэм.
Теперь они с Тимом пытались протиснуть диван в нижнее окно. Грэм был внутри дома, Тим — снаружи.
Тим простонал:
— Я уже начинаю жалеть, что рассказал тебе об этом. А что тут такого? Элисон работает в Кенте, я — в Сити. Взять отгул я вряд ли смогу, а выходные в подобных обстоятельствах… — сокрушенно указал он на детей, половина из которых была его.
— Но мы оба можем выделить пару часов в середине дня, чтобы встретиться где-то на природе, — продолжал он. — И пикник лучше, чем паб или ресторан.
«И романтичнее», — мрачно подумал Грэм.
«И романтичнее», — с надеждой подумал Тим.
— Что это вы делаете? — спросил Макс, который вернулся с фургоном и с интересом наблюдал за ними.
Грэм и Тим прекратили возню с диваном и уставились на него.
— Что-то не так? — спросил Грэм.
— Таким образом вы его в окно не протолкнете, — сказал Макс.
— Да мы уже пробовали вытащить его в дверь, но это совершенно невозможно, — сказал Тим.
— Конечно, так ничего не выйдет, — согласился Макс. — Нужно снять внизу крючок, и диван сложится пополам. Тогда будет просто.
Грэм и Тим заглянули под диван и обнаружили крючок вместе с подробной инструкцией, в которой было расписано, как сложить диван, чтобы облегчить его перемещение. Не говоря ни слова, они оставили диван в оконном проеме и направились в полупустую кухню. В холодильнике их дожидалась начатая бутылка бургундского. Разлив ее на два больших бокала, они выпили за свою феноменальную выдержку, которая не позволила им протолкнуть диван в окно и уронить его Максу на голову.
Их быстро разобрало от такого количества вина, принятого на пустые, по причине воскресного утра, желудки.
— За твой пикник, — тихо и как-то странно произнес Грэм, поднимая свой бокал.
Тим не отвечал. Мысленно он был уже там. Где угодно, только не здесь.
— Ну вот мы и здесь, — сказала Тесс Максу несколько позднее в тот же вечер.
Они пили горячий шоколад, собрав последние крошки из банки дорогого чистого шоколада, купленной в Бельгии.