Любовь первая, любовь бурная
Шрифт:
Солнце уже поднималось над далекими горами, когда он вернулся к Бриане. Она спала так, как он ее оставил. Шункаха тихо растянулся рядом с ней, дрожа от начавшего дуть ветра Вазиаха. Плечо было еще воспалено от пули Макклейна, все тело ныло от усталости, и однако, закрыв глаза, Шункаха почувствовал себя таким довольным и спокойным, как, пожалуй, никогда ранее.
Бриана просыпалась медленно. Что-то тяжелое давило ей на грудь. Открыв глаза, она какое-то время смотрела в бескрайние просторы голубого неба. Затем, в одно мгновение, вспомнила, где и с кем она была. Повернув голову, Бриана увидела, что Шункаха Люта спит рядом с ней. Это его рука лежала тяжелым грузом на груди, но тяжесть эта была приятной, и Бриана даже не подумала убрать ее.
Какой же он красивый! Вокруг глаз и рта нет ни одной жесткой линии. Полные губы были слегка приоткрыты, и она ощутила острое желание поцеловать его сонного, попробовать его губы и почувствовать, какие они: жесткие и холодные или теплые и мягкие. Волосы, блестящие, словно отполированное черное дерево, соблазняли прикоснуться к ним, Бриана застенчиво потянулась и погладила густую прядь, спадавшую ему на плечо.
Прикосновение Брианы было таким же легким, как полет бабочки над лепестками розы, и все же Шункаха Люта проснулся мгновенно. Одной рукой он железной хваткой сжал ее руку, а другая потянулась за ножом. Бриана ахнула, испугавшись выражения его глаз, изумленная тем, как быстро он отреагировал на ее движение. Она поняла: враг на ее месте был бы уже мертв.
Бриана вспыхнула от кончиков пальцев на ногах до корней волос.
— Я… извини меня, — запинаясь, сказала она. — Я не хотела разбудить тебя. Я только… — Она запнулась, смутившись. Разве может она сказать, что хотела потрогать его волосы? Это звучало так глупо.
Казалось, что глаза Шункаха Люта видели ее насквозь, заглядывали в самый дальний уголок сердца. Он расслабил хватку.
— Я не ушиб тебя?
— Нет.
Их глаза встретились. Страстное желание узнать, была ли она действительно такой сладкой, как он себе представлял, овладело Шункаха. Он уже потянулся поцеловать ее, но мысль о том, что Бриана была всего лишь ребенком, остановила его.
— Что ты взяла покушать? — спросил он, нарушая напряжение, возникшее между ними.
— Ты, должно быть, умираешь от голода! — воскликнула Бриана. Вскочив на ноги, она начала рыться в своей сумке, радуясь тому, что ей есть чем заняться. Вскоре на сковороде шипел бекон, и кофе радостно урчал в кофейнике.
Шункаха Люта нежно смотрел на нее, восхищаясь быстрыми движениями, искусному обращению с ножом, когда она нарезала бекон, тем, как Бриана тихонько мурлыкала во время работы. Последние шесть лет, проведенные в доме Бьюдайнов в атмосфере жестокости и равнодушия, не смогли сделать душу Брианы черствой. Сейчас она излучала доброту и свет и вправду была удивительным ребенком.
Они позавтракали беконом с хлебом и сыром, который запили крепким чёрным кофе. Пока Бриана убирала остатки еды в корзину, Шункаха оседлал лошадь, а затем они вновь поехали навстречу далеким горам.
Солнце поднималось все выше, и Шункаха Люта подставлял ему лицо. Теплые, нежные солнечные лучи прогоняли холод из его тела. Из одежды на Шункаха были только набедренная повязка, штаны из оленьей кожи и мокасины. Придется раздобыть где-нибудь рубаху и пиджак, чтобы защититься от холода ночей, думал индеец.
Они ехали целый день по отлогим холмам прерий. Один раз вдалеке Бриана увидела пару белохвостых оленей. Потом — взлетающих орлов. Это были красивые птицы, грациозно кружившие и взмывающие в безбрежное голубое небо.
Шункаха следил за орлами с мрачным лицом. Когда-то эта земля принадлежала Сиуксам и Чейенам. Огромные стада буйволов с волнистой шерстью бродили по прериям. Земля дрожала от их топота, раздвоенные копыта взбивали огромные тучи пыли. Но сейчас буйволов не было, и прерия стала спокойной. Слишком спокойной.
Бриана взглянула на Шункаха Люта и нахмурилась. Она уже была готова спросить, что случилось, но потом передумала. Если бы Шункаха хотел поделиться с ней своими мыслями, он бы это сделал.
Иногда они останавливались, чтобы дать отдохнуть лошадям. Бриана испытывала трепет перед бесконечной степью, окружавшей их. Кругом были только земля, небо, а над горизонтом — далекие горы со снежными вершинами, которые, казалось, никогда не станут ближе. Совершенно случайно у извилистого ручья она увидела кусты незнакомых ей диких растений, которые удачно дополняли ландшафт. Бескрайние просторы, тишина, отсутствие людей заставляли ее чувствовать себя маленькой и немного одинокой, даже рядом с Шункаха.
Ближе к вечеру они подъехали к небольшому закрытому каньону. Тропинка вдоль его отвесных стен была настолько узкой, что проехать по ней можно было только гуськом. Бриана не могла скрыть своего восторга, въезжая в него. Это было самое красивое место, которое ей приходилось когда-либо видеть. Она вспомнила, как читала в Библии об Эдемском Саде, и подумала, что этот каньон, должно быть, очень похож на Эдем. Деревья здесь росли в изобилии, их усыпанные листьями ветви простирались к небесам в молчаливой, нескончаемой молитве. Небольшой водопад с шумом стекал в зеркальный пруд, окруженный дикими цветами, серо-зеленым кустарником и стройными соснами. Кони мягко ступали по сочной и ласковой траве.
Бриана посмотрела на Шункаха. Глаза ее искрились от удовольствия, созерцая великолепие каньона. Чистый воздух благоухал ароматом травы, земли и сладко пахнущими соснами. Черноглазая ящерица грелась под солнцем на груде валунов.
Шункаха Люта улыбнулся Бриане. Он тоже был очарован красотой ничем и никем не потревоженной природы. Краснохвостый ястреб лениво, но в то же время грациозно парил высоко в небе, бесцельно дрейфуя по теплым воздушным течениям. Толстый серый кролик опрометью выскочил из-за куста и скрылся в норе. На ветке дерева сидела белка, а неподалеку раздавалось сердитое чириканье воробья, прогонявшего от своего гнезда сойку.
Бриана чувствовала, что Шункаха продолжает смотреть на нее, и ее щеки покрылись нежным румянцем. Если этот каньон Эдем, то он был Адамом, а она — Евой… Эта мысль заставила ее сердце забиться какими-то странными толчками.
Она затрепетала, когда Шункаха Люта направился к ней. Но он только взял из ее рук поводья и стал снимать с чалого седло. Бриана зачарованно наблюдала за ним, поглощенная игрой его мускулов при каждом движении и тем, как заходящее солнце ласкает гладкую бронзу его кожи.