Любовь первого Романова
Шрифт:
Следуя за огоньком свечи, которую нес истопник, царь и его невеста дошли до Набатной башни. Дикий Заяц спустился вниз по каменной лестнице. Ступенька за ступенькой, Марья потеряла им счет. Лестница кончилась обширным подземельем, стены которого были выложены из тесаного белого камня. Вдоль одной из стен чернели провалы подземных ходов.
– Послухи, – Дикий Заяц показал свечой на пролом, уходивший в темноту. – Ежели супостат станет рыть подкоп, из послуха можно услышать, в какую сторону роет, и порох взорвать, дабы тот ход обрушить. Изделаны послухи кругом башни
Истопник ощупал глухую стену слева от послухов. На взгляд Марьи эта стена ничем не отличалась от других. Но Дикий Заяц легко вынул камень из несокрушимой на вид стены, за ним другой, третий.
– Тут было помазано известью для вида. На простук не слышно, потому как за кладкой не пустота, а дверца малая. Иначе отзывается, но не сразу разберешь.
За вынутыми камнями скрывалась дубовая дверца. Запор был сломан еще при Годунове. Истопник толкнул дверь, она поддалась со скрипом. Он низко наклонил голову и протиснулся в проем. Марья последовала за ним, потом помогла протиснуться государю и лишь потом огляделась. Они находились внутри обширной сводчатой палаты, сложенной из белого камня. Фрязины, устроившие это подземелье, использовали камень разобранного белокаменного кремля.
Посреди палаты стоял огромный кованый сундук с откинутой крышкой. Марья заглянула внутрь, сундук был пуст. Полностью поглощенная осмотром сундука, она не расслышала бормотание Дикого Зайца, отошедшего в дальний угол палаты.
– Что ты молвил?
– Великая государыня, в сундуке изначально было пусто. Напрасно меня пытали. Зри, ход во вторую палату завалило землей.
Действительно, один из углов палаты обвалился. Тяжесть земли продавила свод. На полу были разбросаны тесаные камни, а за ними груда земли.
– Разве есть вторая палата?
– Есть, государыня. Я же толковал… При ляхах открыли, когда искали пропитание. Завалило несильно. Пожалуй, откопать можно!
Истопник поднял лопату, припрятанную еще при поляках, копнул землю. Марья вновь занялась осмотром сундука. Он был огромен и тяжел. Оставалось изумляться, как его вообще внесли в палату. Через малую дверь, которая вела в палату, сундук не втащить. Наверное, сначала внесли сундук, а потом сделали дверь. Или собирали сундук из отдельных частей. Размышления девушки прервал вскрик государя:
– Ой, посох застрял в зенице ока!
«Боже мой, вот беда!» – пронеслось в голове девушки. Ей сразу же представилось, что царь споткнулся и вонзил посох в свой глаз. Но когда она обернулась, то увидела, что с государем все в порядке, а вот его посох застрял в передней стенке сундука. Под замком была укреплена стальная пластина, украшенная хитрыми узорами, а в середине вычеканено недремлющее око с отверстием вместо зрачка. В это отверстие Михаил Федорович воткнул посох и теперь безуспешно пытался его выдернуть. Невеста пришла на подмогу жениху, но посох засел крепко.
– Зачем было баловаться, словно малое дитя? – раздраженно выговаривала Марья.
– Помилуй, Машенька, – удрученно оправдывался царственный жених. – Зело дивно мне показалось, что зрак осьмиугольный и наконечник посоха осьмиугольный тож.
Действительно, отверстие и стальной наконечник посоха полностью совпадали, как будто были приспособлены друг для друга. Как будто? А если нарочно так сделано? Марья дернула посох. Сидит плотно, как влитой. Она навалилась всем телом, и вдруг посох повернулся вместе с узорчатой пластиной. Что-то лязгнуло, раздался грохот, многократно усиленный каменными сводами.
– Что такое? – истопник бросился на выручку.
Царь и царица недоуменно оглядывали друг друга. В подземелье ничего не изменилось. Лязгнуло где-то в сундуке. Марья осторожно заглянула в сундук. Вот это да! Днище сундука откинулось вниз, покачиваясь на петлях. Под сундуком скрывался колодец, обложенный камнем.
– Тайный ход из сундука! – воскликнул Дикий Заяц. – Зело премудро сотворено! Сколько раз здесь бывал, а не увидал! Да что я, скудоумный холопишко! Царь Борис не догадался, хотя держал в руке царский посох!
– Бориска был рабоцарем и царским посохом завладел обманом. Я – государь природный, оттого мне открылась тайна Иоанна Грозного, – важно изрек Михаил Федорович.
Марья осмотрела колодец под сундуком. Неглубокий. Если опустить свечу ниже, то на границе тьмы и света можно было разглядеть дно и очертания арки в стене. Там точно был ход в другое подземелье. Может быть, туда, где хранилась Либерия. Ей хотелось думать, что протяни руки, и вот она, мудрость веков, запечатленная в книгах. Из стены колодца торчали железные скобы, на вид надежные.
– Я спущусь вниз, – сказала Марья.
– Что ты… что ты!!! – Михаил Федорович даже поперхнулся. – Пусть холоп лезет!
– Куда ему, хромому и с покалеченной рукой!
– Тогда и я с тобой пойду, – отрезал царь.
Марье польстила решимость, с которой ее жених был готов последовать за своей невестой. В порыве нежности она прижалась щекой к его плечу, ласково погладила рукав его одеяния.
– Будь по-твоему!.. Только платье неподходящее. Измараешь в колодце, спальники изведут вопросами. Накинь сверху… ну хотя бы Пронькину одежку.
Истопник покорно стянул с себя однорядку и с низким поклоном подал ее государю. Михаил Федорович накинул ее поверх своего домашнего одеяния, подпоясался. Дикий Заяц подал ему свой дырявый засаленный колпак, Михаил Федорович брезгливо скривился, но колпак надел. Марья невольно улыбнулась при виде мешковатой простонародной одежды, в которую облачился великий государь. Пронька, оставшийся в одной посконной рубахе, достал из-за пазухи вторую свечу, зажег ее. Марья полезла в сундук. Спускаться со свечой в руках было неудобно, ноги соскальзывали с мокрых скоб. Впрочем, путь был недлинным, и девушка вскоре ступила на сырое каменное дно. Вслед за ней медленно и осторожно спустился Михаил Федорович. Стоя на дне колодца, они осветили его стены. В одной из стен была низкая, в половину человеческого роста, арка. Пригнувшись, Марья прошла через арку и попала в подземный ход, где можно было распрямиться в полный рост. Конец хода терялся в темноте.