Любовь по науке, или на практику в другой мир
Шрифт:
— Одиноко жил, наверное? Одичал немного? — с интересом спросила я.
— Наверное, — улыбнулся Гарвер. — Но когда я ощутил «аромат», то все изменилось. Единственным смыслом стало найти ту, от кого он исходит. Уже тогда был готов сделать уступки. Частично отказаться от своей свободы, чтобы обладать… хм… тобой.
— Обладать? Это именно страсть обладания? — настороженно спросила я.
Продуктивный разговор получается. И про свободных драконов узнала из первых рук. И про чувства Гарвера… То есть про ощущение истинности в целом.
— Испугалась? — стрельнул на меня глазами
— Не знаю… — растерялась я. Жаркая речь Гарвера впечатлила. В тот момент Гарон и вовсе вылетел из головы. Были только мы со свободным драконом. И его чувства, накрывающие с головой. Захватывающие, горячие. Эгоистичные и альтруистичные одновременно (как я поняла). — Но я не боюсь тебя. Я чувствую, что… В общем, я спросила про обладание просто потому, что мне не понравилось это слово. Хотела убедиться, что эти чувства «истинной пары» не являются тупой страстью к обладанию кем-то… Спасибо, что объяснил. Скажи, — я решила прояснить все до конца. — Так, а когда ты прилетел, ты хотел действительно забрать меня в свою пещеру? Она ведь правда не подходит…
— Вообще-то она весьма комфортная! Любой свободный дракон не только лежит в своем имении в драконьей ипостаси. Но и живет в человеческой. Там есть все для жизни. Так что ваш Гарон преувеличивал опасность оказаться там, — лукаво поглядел на меня. — Но да. Когда я летел сюда — собирался поступить именно так. Готовность идти на уступки не простиралась так далеко, чтобы терять свою свободу целиком! Скорее хотел поделиться ею с тобой. Но потом я… понял, что это тебе действительно не подходит. И… встреча с Избранной действительно меняет все, — закончил Гарвер серьезно. — Я готов изменить свою жизнь ради тебя. Мы будем жить так, как ты захочешь. Тебе нужно общество — мы будем частью общества, какое выберем. Ну… в разумных пределах, конечно.
— А если я захочу уйти обратно в свой мир?
— Значит, я стану первым драконом, переселившимся в него, — спокойно ответил Гарвер.
— Спасибо… — очень тихо сказала я.
Потому что действительно была до глубины души благодарна ему за этот контраст! Гарон не желает отказаться от необязательного эксперимента ради меня. А Гарвер готов идти за мной в другой мир. Куда угодно.
Опять захотелось плакать. На этот раз — от сложного чувства, в котором смешались благодарность, что-то вроде умиления и даже облегчение.
Я словно получила возможность опереться на что-то. И этим чем-то была безусловная решимость Гарвера. Его безусловное желание быть со мной.
Разумеется, он ощутил мой порыв. Большая горячая рука взяла мою кисть, обволокла. И я неожиданно ощутила очень похожее на то чувство единения, что возникало с Гароном.
— Что тебя тревожит? — спросил дракон.
— Только одно… — решилась я. — А как ты думаешь, то, что у тебя… ко мне… все это, что из-за эманаций… можно назвать любовью?
И поглядела в красивое лицо дракона, словно искала на нем ответ. Ведь действительно искала — во взгляде, в изломе бровей, в том, как сложены его губы.
— Любовью? Не знаю, — спокойно ответил Гарвер. И вдруг с улыбкой пожал плечами. — А какая разница? Мне все равно, как это называется.
И это был достойный ответ. Который по моим представлениям намного ближе к любви, чем все слова и поступки Гарона.
…Я не стала отнимать руку. Мне было хорошо. Жар рвался наружу из дракона. Но я знала точно, что он не бросится на меня. Не утащит. Не овладеет против моей воли. Чувство «истинности» ему не позволит навредить мне.
Долгое время мы молчали, просто наслаждаясь атмосферой.
— Ну так что, улетим прямо сейчас?! Куда ты хочешь? Я знаю несколько прекрасных укромных мест… — наконец лукаво спросил дракон. Явно искушал лишь в шутку. Хотя, кто их, драконов, знает!
— Нет, — рассмеялась я. — К этому я не готова. Но можешь проводить меня по этой дорожке.
В тот вечер я поняла, что дракон Гарвер, которого я испугалась при первой встрече, мне очень даже нравится. Он, конечно, еще тот махинатор. Может, в чем-то не лучше Гарона. Но он, уверена, честен со мной в своих чувствах.
И рядом с ним рождается совершенно особая атмосфера. Не та, что с Гароном. В чем-то — намного теплее.
А в момент, когда он в шутку снова предлагал мне «сбежать», даже промелькнула мысль, а не… согласиться ли? Не пуститься ли во все тяжкие? Уверена, жизнь с таким драконом может быть очень даже интересной. А истинность застрахует от его возможных драконьих выходок.
***
А если совсем честно, то в глубине души я до последнего надеялась, что явится Гарон и устроит сцену ревности. Хоть сама запретила ему провожать меня. Но Великий и Ужасный не явился, чем в очередной раз доказал, насколько ему все равно…
И, конечно, я никуда не побежала с Гарвером. Эта мысль только промелькнула — и ушла. О таких вещах можно мечтать. Можно и книги о них писать. Но в реальности мы всегда связаны обязательствами (вроде практики и Эксперимента). Да и осторожность в нас куда сильнее, чем в мечтах.
Ничего интересного той ночью больше не случилось. Разве что я обнаружила, что девчонки ждут меня в комнате… и Арсина учит моих птичек танцевать! Она напевала веселую, но романтичную мелодию, а Гриша с Красоткой переступали когтистыми лапками по столу, кружили друг вокруг друга. Иногда совсем сближались и терлись друг о друга головками или ласково пощипывали друг друга клювами. Не иначе как парный птичий танец! При этом оба периодически выдавали: «Л-любовь моя!».