Любовь по обмену. Разрешите влюбиться

Сокол Лена

– Представляю тогда, как ты ругаешься… – Мечтательно произношу я.

Зоя бросает на меня уничтожающий взгляд и шумно выдыхает. Затем мы крадемся, как два вора, по направлению к лестнице. Ступаем осторожно и тихо. Но что нужно признать однозначно – нам весело. Обоим. Когда мы оказываемся за спиной у ее отца, за диваном, беру девчонку за локоть и резко разворачиваю к себе.

Она замирает и таращится на меня. Шикает беззвучно и угрожает одними глазами, но мне так смешно, что я еле сдерживаюсь.

–

Что? – Спрашивает Зоя, разыгрывая передо мной целую пантомиму.

И я тоже все время спрашиваю себя об этом. Что? Что я делаю здесь на самом деле. Почему мне больше не хочется уезжать? Почему нравится все, что здесь вижу? А особенно – она.

Приказываю своему мозгу заткнуться, но все бесполезно. Мысли опять предательски крутятся вокруг ее простенького личика и тонкой, хрупкой фигурки.

– Вот что. – Достаю запутавшийся в светлых девичьих волосах яблоневый листочек и протягиваю ей на ладони.

Зоя пожирает меня взглядом. Уставилась, как на умалишенного, и плотно смыкает губы, чтобы не рассмеяться. Или не психануть. Не знаю.

Она медленно протягивает руку, чтобы взять желтоватый листик с моей руки, а я тотчас перестаю дышать. Сердце в груди толкается так, будто ощущает сильный прилив адреналина.

И в эту секунду слышится радостный возглас ее мамы. Она нас увидела. Мы вздрагиваем, и я быстро прячу находку в карман штанов.

– Мама рада, что мы, наконец, спустились к ужину. – Переводит Зоя, прячет глаза и кивает в сторону кухни. – Пойдем.

– Привет, как дела? – По привычке говорю я ее родителям, на ходу поправляя растрепавшиеся на ветру волосы.

Догадываюсь, что нас приглашают за стол. Отец Зои здоровается со мной за руку и тоже следует на кухню. Мы, молча, моем руки и затем садимся за стол. Они все втроем что-то оживленно обсуждают. Мне остается только догадываться, что именно.

– Им интересно, что же такое произошло с твоим лицом. – Поясняет Зоя, отчаянно стараясь сохранять спокойствие.

Ее руки до сих пор в мурашках с прохладного вечернего воздуха.

– Ну, расскажи. – Пожимаю плечами.

Родители переглядываются и качают головами, а мой личный переводчик долго что-то им объясняет. Немного поохав, мама Зои успокаивается и накладывает мне в тарелку какие-то кусочки теста, которые, надо признаться, приятно пахнут. Даже догадываюсь, что это.

– Pel’meni, – гордо провозглашает отец семейства.

Послушно киваю и втягиваю носом поднимающийся от блюда пар. Пахнет мясом. Вкусно. И, конечно же, ко мне подвигают тарелку с хлебом. Видимо, здесь так принято – все есть с хлебом. Хозяин дома, внимательно глядя на меня и активно жестикулируя, что-то говорит.

– Папа спрашивает, как прошел твой первый день в университете, – вздыхает Зоя.

Она не на шутку раскраснелась.

– Ну, так скажи,

что я там не был.

– Эм… О’кей. – Соглашается.

Девчонка берет вилку и с улыбкой что-то им рассказывает. Ее родители довольно кивают и дружно подвигают мне емкости с соусами. Мама Зои, широко улыбаясь, на своем примере показывает, как именно нужно правильно макать в них горячие pel’meni.

– О’k, pel’meni, – повторяю я и беру вилку.

Хозяева дома чуть ли в ладоши не хлопают, слыша, как я это сказал. Примерный мальчик, ничего не скажешь. Все рады.

Замахиваюсь столовым прибором над тарелкой и вдруг застываю. Меня осеняет. Смотрю на Зою, которая следит за каждым моим движением, и тихо произношу:

– Ты не сказала им, что я не был на занятиях, да?

– Da. – Хитро улыбается она, помахивая вилкой а-ля «ну, же, смелее, пробуй». – Вот выучишь русский и сам расскажешь. – Протыкает самый толстенький кусочек теста с мясом, хмыкает. – Если сможешь, конечно.

Я бы злобно прищурился, да на меня все еще пристально смотрят ее родители. Не хочу их расстраивать. Поэтому натягиваю улыбочку и насаживаю на вилку pel’meni.

– Сомневаешься, значит? – Спрашиваю, не глядя в сторону Зои.

– О, да. – Звучит в ответ.

Макаю в соус. В один, затем сразу в другой.

«Она думает, что мне слабо»

– Вызов принят. – Говорю и отправляю блюдо в рот.

Глаза на лоб лезут – такое оно горячее. Выдыхаю пламя, как огнедышащий дракон, и утираю выступившие слезы. Русские громко перешептываются, и мама виновато подает мне стакан питьевой воды.

– Спасибо, мэм.

Прожевываю, глотаю, запиваю, беру еще одно. Делаю в этом странном комочке из теста дырочку зубами и выпускаю наружу бульон. Дую и затем уже кладу в рот и жую.

– Мммм… – Прикрываю веки и признаюсь: – Вкусно…

– Vkusna. – Подсказывает Зоя.

Неумело повторяю за ней русское слово, и на меня вдруг обрушивается чуть ли не шквал аплодисментов. Удивленно хлопаю глазами – в последний раз кто-то так радовался моим успехам, когда я научился ходить на горшок.

10

Зоя

Родители слишком бурно реагируют на любое движение Джастина, но плюс в том, что они не переигрывают – действуют искренне, ведь этот парень почему-то реально им нравится. Хорошо хоть их устроило объяснение, что он разбил лицо, навернувшись со скейта. Не представляю, как кудахтала бы мама, узнай она, что над ним издевались незнакомцы в первый же день пребывания в чужой стране.

– Дочь, скажи ему, что пельмени – это ерунда. – Отец отламывает большой кусок хлеба. – Другое дело – уха! Да на природе, на костре, в котелке!