Любовь по расчету
Шрифт:
Молли взяла у него из рук стаканчик с бренди.
— Ты думаешь, это реально?
— Все может быть. — Гарри невесело улыбнулся. — Если повезет, я смогу убедить Паркера поступить по совести.
Глаза Молли, смотревшие на него сквозь стекло стакана, казались очень зелеными.
— Так же, как ты убедил своего дядю Леона оставить в покое Джоша?
— Да, что-то в этом роде.
— Может я и не права, но у меня сложилось впечатление, что твои родственники — и Тревельяны, и Стрэттоны — стремятся к тому, чтобы все их проблемы
— Не все. Только некоторые.
Молли помолчала.
— Как получилось, что ты оказался в подобной ситуации, Гарри?
Он не стал делать вид, будто не понял ее вопроса и тем самым уходить от ответа на него.
— Если бы я знал, — честно признался он.
— Гарри, это я, Молли, ты меня помнишь? Меня не устраивает такой ответ. Я слишком умна.
Он неохотно улыбнулся.
— Конечно. И любопытство у тебя чисто аббервикское. Это тоже надо учитывать.
— Послушай, если ты не хочешь объяснять мне, почему ты миришься со сценами, подобными той, которой я только что была свидетельницей, — что ж, это твое дело. В конце концов, это ваши семейные проблемы. И я не вправе вмешиваться.
— Дело не в том, что я не хочу ничего объяснять тебе. — Гарри задумчиво уставился на свой стакан с бренди. — Просто я не уверен в том, что сумею дать ответ. Никто мне еще не задавал подобного вопроса.
— Ну, ты просто не имел дела с Аббервиками, — бросила Молли. — Это только мы такие дотошные.
Гарри не сразу сообразил, что ответить. Он поднял на нее взгляд и увидел, что она смотрит на него выжидательно и даже участливо.
— Я ввязался в эту свару лишь потому, что меня не оставляет желание положить конец долголетней вражде между Стрэттонами и Тревельянами, — наконец ответил он.
— А-а. — Взгляд ее светился пониманием. — Конечно.
— Мои родители всегда хотели лишь одного: чтобы между обоими кланами воцарился мир. Именно мира и покоя они не получили от своих семей.
— И ты как единственный, в ком течет кровь и Тревельянов, и Стрэттонов, решил попытаться возвести мост понимания между ними.
Гарри взболтал бренди в своем стакане.
— Да, такова идея в общих чертах.
— Это было бы своеобразной данью памяти твоим родителям, так ведь?
— Что-то в этом роде. — Его нисколько не удивило то, что она поняла его с полуслова. Что его поразило — так это чувство невероятного облегчения, которое он испытал, доверив ей свою заветную мечту.
— Ты приговорен к примирению враждующих кланов так же, как я — к взращиванию отцовского детища.
— Пожалуй, — согласился Гарри. — Но только мне кажется, что тебе с фондом Аббервика повезет больше, чем мне с примирением Стрэттонов и Тревельянов.
— Ты в самом деле так думаешь?
— Прошло столько лет, но до сих пор оба семейства, глядя на меня, вспоминают только прошлое, но не думают о будущем. Каждая сторона просит меня сделать выбор в пользу какой-то одной, и пока этого не будет, они не угомонятся.
— А
— Я наполовину Стрэттон, наполовину Тревельян. Как я могу выбирать?
— Я замечаю, что вражда враждой, а оба семейства все время пытаются привлечь тебя к решению своих проблем, — сказала Молли. — Тебе не кажется это странным, Гарри?
— Что именно?
— А то, что, даже будучи изгоем, тебе удалось стать главой обоих кланов?
— Никакой я не глава, — возразил Гарри. — Я просто дурак, который болтается где-то посередине. А это большая разница.
11
Молли уже не могла терпеть эту блаженную пытку. Бороться с бешеными волнами восторга, непрерывно захлестывавшими ее, не было сил, она едва дышала. На нежные прикосновения Гарри тело ее отвечало сладостной дрожью. Он овладевал ею неспешно, со смаком. Его сильные элегантные руки действовали уверенно и изящно и не останавливались ни на мгновение. Словно перебирая пальцами крупицы золота, он долго ласкал ее клитор, и очень скоро она уже извивалась в оргазме.
— Гарри! О Боже, Гарри! Пожалуйста. Нет. Я не могу, не могу…
— Прыгай, — прошептал он, касаясь губами ее кожи. — Я тебя поймаю.
Внутри как будто что-то лопнуло и прорвалось наружу. Она вцепилась в его темные волосы и уступила настойчивой просьбе. Он слегка откинулся назад и спустя мгновение глубоко вошел в ее лоно. Молли задрожала.
Она крепко обняла Гарри и прижала к себе, ожидая, пока и он испытает блаженное облегчение.
И только потом, когда он, усыпанный капельками пота, распластался на ней, Молли открыла для себя нечто важное.
Сегодня это было хорошо. Удивительно хорошо. Она познала фантастический, изощренный, невероятно эротичный секс. И все же что-то было не так.
Чего-то не хватало.
Она еще долго не спала. К счастью, у нее был не очень богатый сексуальный опыт, так что ей трудно было сравнивать. Но одно она могла сказать совершенно определенно: в ночь их первой близости они словно плыли на одной волне, они познали полное единение тел и сердец. Сегодня каждым своим нервом каждой мышцей она пыталась повторить сказку, вернуть то незабываемое ощущение. Ей это почти удалось. Но только почти.
Ощущения резонанса уже не было.
В ту первую ночь Гарри словно отворил перед ней запертую дверь и допустил в святая святых своей души. Сегодня же дверь эта оставалась плотно закрытой. Молли знала, что не получит полного удовлетворения, пока он опять не отопрет тайник.
Она проснулась в огромной постели совершенно одна. Поначалу спросонья ей показалось это привычным и естественным. Но вот она открыла глаза и увидела незнакомое бесконечное небо за окном. Первой отчетливой мыслью было удивление — слишком много неба, слишком много темного пространства. Потом Молли поняла что она в постели Гарри. Значит, и он должен быть рядом. Но Гарри рядом не оказалось.