Любовь по расчету
Шрифт:
На лестнице раздались шаги, в комнате появился Гайон, положив конец злословию на свой счет. Дамы повскакали с мест и защебетали, но взгляд хозяина не смягчился.
— Леди, — произнес он и посмотрел на жену. Та поспешила подойти к нему. В его плаще застряли шипы и хвойные иглы, щеку пересекала кровавая царапина, рейтузы были разодраны.
— Милорд?
Он протянул правую руку, чтобы взять ее ладонь. Это выглядело странным, так как левая была ближе.
— Пожалуйста, помоги мне справиться с царапиной.
— Нога? — она не спускала глаз с дыры.
— Рука. Боюсь, понадобится заплесневелый хлеб, — его голос был еле слышен. Юдифь забеспокоилась.
— Идите в спальню. Я принесу все необходимое. Насколько могу судить, вы не желаете, чтобы они знали правду.
— Вот именно.
Губы Юдифи дрогнули.
— Вы пользуетесь незавидной репутацией, милорд.
— Их мысли намного порочнее моей репутации.
— Какие проблемы, милорд? — Алисия выступила вперед, готовая к атаке. Мало того, что он грубо обошелся ночью с ее дочерью — пятна на простыне и слезы девочки служили доказательством — так еще врывается в светелку, грязный, в разодранной одежде, и снова посягает на измученное тело жены, словно она для него — публичная девка. Мать горела негодованием и отвращением.
— Был бы признателен, леди, если бы вы ненадолго отвлеклись от своих обязанностей хозяйки и поднялись бы с дочерью наверх. Я все объясню.
Алисия не знала, что и подумать. Гайон отвесил ей учтивый поклон, бросил насмешливый взгляд на остальных и вышел, ведя за собой жену.
Алисия придумала благовидный предлог и последовала за молодыми.
Юдифь приподняла пропитанный кровью рукав. Гайон стиснул зубы от боли и поморщился.
— Кабан? — Юдифь рассматривала рваную рану. До кости та не дошла, но была достаточно глубока. Одной перевязкой здесь не обойтись.
– Придется ее зашить, — заключила девушка.
Гайон вздрогнул.
— По крайней мере, смогу убедиться, на что ты способна, — он кисло улыбнулся, видя, как жена смачивает кусок ткани в неприятно пахнущей жидкости — настойке из сосновых игл.
— Молитесь, чтобы лекарство помогло. Рана довольно серьезная. Что произошло?
Гайон чуть не потерял сознание, когда Юдифь приложила ткань к ране и начала смывать грязь.
Когда Алисия вошла в спальню, первое, что она услышала, были извинения, произносимые дрожащим голосом дочери.
— Продолжай!— процедил Гайон сквозь стиснутые зубы. Лицо его стало совсем серым. — Если ты будешь останавливаться каждый раз, как я издаю стон, мы не кончим до вечера.
Юдифь виновато потупилась.
— Здесь нужен хлеб с плесенью, — равнодушно заметила Алисия.
— У меня он есть, мама. Та задумалась.
— Я сейчас была на кухне, милорд. Они говорят, копье сломалось и кабан чуть не отправил вас на тот свет. Скажите спасибо, что остались живы. Пара царапин не в счет.
— Мама, это не царапины! — запротестовала Юдифь.
— Сама вижу, просто повторяю слова поварихи. Она еще добавила, что это дело рук вассала твоего дядюшки.
— Это правда, — подтвердил Гайон.
Женщины удивленно переглянулись. Они понимали, Гайон признает серьезность ранения, чтобы выглядеть мужчиной в их глазах. Что касается остальных, он не хотел, чтобы те догадывались.
— С кабаном шутки плохи, — сказала Юдифь.
– Папа всегда тщательно подбирал оружие, когда шел на кабана. Регулярно проверял копья.
— Кто этим занимается? Ваш старший егерь? Алисия взяла свернутую полоску полотна, готовя иглу.
— Морис никогда не жаловался на Ранулфа, - пояснила Алисия. — Сама я не очень хорошо его знаю. Он перешел к нам от Беллема, по рекомендации.
— Если пообещать достаточно серебра, может он пойти на убийство?
— По правде говоря, не знаю, милорд. Если мой деверь берется за дело, все возможно.
— Вы предполагаете, кто-то подкупил Ранулфа, чтобы он подложил слабое копье?
— Возможно. Вечером в зале де Лейси очень убедительно о чем-то просил егеря, а он не из тех, кто станет любезничать со слугами без особой необходимости. Я еще допрошу Ранулфа, может быть, тогда узнаю больше... Ой-ой-ой!
— Стойте спокойно, милорд, будет не так больно.
— Легче сказать, чем сделать. Думаю, тебе мои мучения доставляют удовольствие.
Юдифь наморщила носик.
— Фи, милорд! Не много ли жалоб для пустячной царапины?
— Ведьма, — проворчал Гайон, но в глазах горели лукавые искорки.
Алисия недоуменно наблюдала за ними, держа наготове заплесневелый хлеб. Куда делся испуганный ребенок? И Гайон, несмотря на сильную боль, держится с ней как мужчина, привыкший проявлять внимание к женскому полу, а не как грубый дикарь, в чем она еще недавно его подозревала.
Гайон, скрежеща зубами, стойко переносил операцию. Наконец, рана была зашита. Юдифь подала ему чашу, он подозрительно понюхал содержимое.
— Валериана и мак — винная настойка, — объяснила девушка.
Гайон поморщился, выпил и опустил рукав.
— Это облегчит боль.
— И притупит сознание.
Юдифь шикнула на мужа и стала искать новые панталоны и мазь для бедра и щеки.
— Кажется, я неправильно судила о вас, - мягко произнесла Алисия.
Гайон, наконец, справился с рукавом. Она обратила внимание на его длинные чуткие пальцы. Трудно было представить, что эти руки могли вонзить копье, если бы не доказательство в виде забинтованной раны и не шрам от меча на правой ладони — напоминание о летнем походе. Слова тещи явно забавляли Гайона.
— Полагаю, у меня достаточно здравого смысла, чтобы понять — насилие не лучшее начало семейной жизни. Я до нее не дотронулся и не собираюсь дотрагиваться, пока она сама этого не захочет.
В это время занавес раздвинулся, в спальню вошел Майлз.
— Егерь удрал. Вскочил на вороного де Лейси и перемахнул через мост, прежде чем его успели остановить.
— Черт!
— Это еще не самое худшее. Де Лейси пустился в погоню, теперь у него есть полное право уничтожить беднягу. С ним Пемброк и Ралф Торнифорд. Честер прихватил де Бека и нескольких стражников, чтобы не допустить расправы.