Любовь по-санкюлотски
Шрифт:
«Она очень несчастна… Меня огорчает единственно то, что я не могу утешить ее полностью и оградить от всех бед, то, что не могу сделать ее такой счастливой, какой она заслуживает быть. Я пишу Вам от нее, из летней резиденции… Король и его семейство находятся сейчас в Сен-Клу» (28 июня)60.
Немного позже он написал:
«Вот волосы, о которых Вы меня просили; если этого будет недостаточно, я вышлю их Вам еще; их дает мне она, очень тронутая этим Вашим желанием. Она так добра, так прекрасна, что мне кажется, что я люблю ее еще сильнее с того момента, как она полюбила Вас… Я не смогу спокойно умереть, если Вы не увидитесь с ней…»
Ненависть, которую питал народ по отношению к «австриячке», в конце концов привела шведа в ужас. Всю весну 1790 года он умолял Марию Антуанетту тайно покинуть Париж.
Королева, помятуя об оскорблениях, которые ей пришлось перенести по дороге из Версаля, и чувствуя, что вокруг Тюильри обстановка с каждым днем накалялась все больше и больше, с предложением Ферсена согласилась довольно легко.
Но вот Людовик XVI покидать столицу отказывался.
– Король Франции не должен пускаться в бегство, – говорил он.
Изменить свое решение его заставил один серьезный инцидент.
В пасхальный понедельник толпа, узнав о том, что он накануне отказался присутствовать на мессе, которую служил некий конституционный священник61, напала на королевский экипаж в тот момент, когда король с семьей отправлялся в Сен-Клу62.
В течение двух часов королевская семья подвергалась оскорблениям со стороны этих распоясавшихся молодцов. К крайнему своему удивлению, король услышал даже такие слова, с которыми к нему ранее никто никогда не обращался:
– Эй, ты, жирный боров!
Из чего он заключил, что некоторых его подданных при виде короля охватывало достойное сожаления возбуждение…
Подоспевший на место происшествия Лафайет спросил у монарха, не стоит ли отдать приказ гвардейцам разогнать толпу63.
– Нет, – ответил Людовик XVI. – Я не хочу, чтобы из-за меня пролилась кровь.
Наконец, когда угрозы стали вовсе устрашающими, король открыл дверцу, вылез из кареты и сказал, увы, достойным господина Прюдома голосом:
– Так, значит, вы не желаете, чтобы я уезжал… Что ж, в таком случае я остаюсь.
И он вернулся в Тюильри.
Вечером того же дня королева пригласила Ферсена в свой будуар:
– Дорогой Аксель, теперь король уже готов уехать. И он предоставляет вам полную свободу действий…
Побег являл собою предприятие довольно трудное и опасное: надо было достать деньги, фальшивые паспорта, карету, лошадей, кучеров, охрану, провизию; надо было организовать подставы, вывезти королевскую семью из Тюильри и добраться до границы.
Счастливый от мысли, что сможет спасти от опасности любимую женщину, Аксель принялся за работу… вместе со своей любовницей, Элеонорой Сюлливан.
Дело в том, что молодой швед, темперамент которого не мог ограничиться платонической любовью к королеве Франции, уже в течение целого года прилежно ложился в постель этой мадемуазель с бурным прошлым.
Вот как красочно описывает нам ее Эмиль Боманн:
«Рожденная в Лукке, провинция Тоскана, Элеонора Франки прожила полную приключений жизнь, очень напоминавшую жизнь Казановы64. Отец ее был одновременно портным и танцовщиком в городском театре. Она начала самостоятельную жизнь в двенадцать лет, став балериной. Вышла замуж за собрата по профессии танцовщика Мартини. На гастролях в Венеции герцог Вюртембергский влюбился в нее, похитил и увез к своему двору в Штутгарт, где сделал своей фавориткой. Элеонора родила от него мальчика и двух девочек. Потом он бросил ее. Она уехала, оставив детей в Штутгарте.
В Вене она танцевала для императора Иосифа II, который только от одного ее вида сошел с ума. Но бдительная императрица Мария-Тереза немедленно прогнала ее. Она начала скитаться по Германии, переезжая из города в город. В Кобленце Элеонору приметил шевалье д’Эгремон, посол французского короля при дворе курфюрста Трирского. Шевалье увез ее с собой в Париж, где она некоторое время бедствовала и даже была вынуждена торговать собой на улицах. Но потом она познакомилась с одним англичанином, мистером Сюлливаном, и вышла за него замуж. Вдвоем они отправились в Вест-Индию, где ее муж заработал кучу денег. Там же она познакомилась с Куинтином Кроуфордом, младшим отпрыском известного в Шотландии семейства, братом сэра Александера Кроуфорда, который некогда бывал в Париже. Куинтин воевал в Вест-Индии против испанцев, а затем был назначен президентом компании “Ист Индиа К0” в Маниле. Он был гораздо богаче Сюлливана, и с ним жить было намного легче. Элеонора разрешила ему себя похитить, а точнее, похитила его сама. И они вдвоем вернулись в Париж с одной из ее дочерей, рожденных от герцога Вюртембергского, остановившись на улице Клиши65 в отеле “Руйе д’Орфей”»66.
Именно в это время Аксель Ферсен становится любовником Элеоноры. Благодаря богатому любовному опыту, приобретенному ею за всю свою бурную жизнь, она сделала так, что молодой швед в первую их проведенную вместе ночь почти позабыл про королеву…
Элеонора добыла для Акселя часть денег, которые были необходимы для организации побега монархов.
Но Элеонора добыла не только деньги. Под именем русской дамы, госпожи де Корф, она заказала у каретника Жана-Луи огромных размеров карету, в которой могла бы разместиться вся королевская семья со слугами.
Ремесленник тотчас принялся за работу, а любовница Ферсена, продолжая представляться баронессой Корф, запросила в посольстве России паспорта для Людовика XVI и Марии Антуанетты.
На подготовку ушло несколько месяцев…
Глава 7
Комедия первой брачной ночи Камилла Демулена
У Камилла не было чувства юмора.
Пока Жан-Луи работал в своей мастерской над изготовлением кареты, предназначавшейся для спасения королевской семьи, легкомысленные журналисты с непостижимой страстью всячески старались ввергнуть страну в испытание огнем и кровью. Среди них одним из самых яростных был Камилл Демулен67, редактор газеты «Революции Франции и Брабанта». Однако же сей страстный памфлетист вел такой образ жизни, который, несомненно, очень бы удивил читателей его газеты.
По утрам, едва поднявшись с постели, он писал свои резкие, полные ненависти, высокопарные статьи. После обеда он слонялся по кафе, возбужденно что-то обсуждая, требовал смертной казни роялистам, ареста его личных врагов, поносил Лафайета, призывал запалить замки и называл себя «прокурором фонаря». Но когда наступала ночь, он возвращался к себе, ложился в постель и плакал, словно влюбленный подросток…