Любовь приходит в черном
Шрифт:
И теперь… Что будет теперь, она запретила себе думать.
— Пойдем в душ, — сказал Ян, накидывая халат.
Держась за стену, Марина побрела в ванную, немного ожила под горячими струями воды. Несколько минут полета — и опустошение. Стоит ли оно того? Хочется ли ей повторить? Она прислушалась к себе: хочется, причем прямо сейчас. Нет, сейчас надо поспать, уткнувшись носом в теплый бок.
Когда она вышла из душа — чистая и благоухающая, Ян сгреб ее в объятия, чмокнул в макушку, вытащил из волос увядшую травинку.
— Теперь — спать.
Марина кивнула, рухнула на кровать,
— Помнишь, ты предлагал мне пожить у тебя, пока… В общем, пока не поймаете ловца? Я не против, если что.
Ян обнял ее сзади, поцеловал в шею.
— Понимаешь, ловец почует тебя, где бы ты ни пряталась. Лучше попытайся вспомнить, где находится место, где подобные ему могут тайно встречаться. Вспомнишь — считай, проблема решена.
Марина усмехнулась. Обидно, черт побери! Да, мы переспали, да, я помог тебе, но ко мне — ни-ни. Интересно, он просто не хочет видеть ее рядом или что-то скрывает? А предлагал тогда зачем?
Ян похлопал ее по бедру:
— Не дуйся. У меня сейчас эстонки живут.
— Ах вот в чем дело. Здорово тебе. Сразу две женщины…
Ян развернул Марину, ей почудилось, что льдистые глаза сверкнули огнем:
— Не понял, ты что, ревнуешь?
— Вот еще, — улыбнулась Марина.
Он закрыл ладонью ее глаза:
— Тогда спи. И ни о чем не переживай.
Удивительное дело. Марина уснула, едва ее голова коснулась подушки. Проснулась она от того, что кто-то перебирал ее волосы, распахнула глаза, уставившись на Яна. Потянулась и прижалась, закинув ногу ему на бедро.
Ян надавил на ее нос:
— Восемь. Мне ехать надо. А ты на работу не опаздываешь?
— Черт! — Марина вскочила с кровати, заметалась по комнате. — И машина там осталась…
Ян свесил ноги с кровати, достал из джинсов пару тысячных купюр:
— Тебе на такси. Я правда опаздываю, извини.
— Да понятно, не бери в голову, — прохрипела она, глядя на сжатые в кулаке купюры.
Не бери в голову, ага. Уже взяла. Бывало хуже, да. Когда единственный раз она по пьяни поехала после дискотеки к симпатичному мальчику, а он после секса отправил ее домой на такси. Тогда она ощутила себя использованной прокладкой и зареклась так делать. Теперь было иначе, как… Как? Она пыталась осмыслить эмоцию. Пустота, наполненная приятным звоном пережитых ощущений. Похожее чувство, когда покупаешь понравившуюся вещь, утром меряешь ее перед зеркалом и понимаешь, что она тебе не идет. Нет-нет, Ян не вещь, некорректное сравнение. Но почему его поступки вызывают такой тошнотворный отклик? Было бы иначе, если бы он остался? Или он должен был отвезти ее на работу, а не давать деньги на такси?
Но он правда опаздывает! Деньги она вернула, сказав:
— Извини, не могу их взять. Не потому что ломаюсь. Просто ситуация неподходящая.
Ян улыбнулся, положил купюры на стол:
— Ладно, женская душа — потемки. Иди в душ, я кофе уже сварил.
Когда Марина освежилась, Ян уже допивал кофе. Помыв чашку, поцеловал Марину в лоб.
— Если что случится, сразу звони.
— Конечно, — уронила она, подперев голову рукой.
До чего же мерзкое чувство!
Поставив чашку в сушилку, Ян натянул высохшие джинсы, еще раз поцеловал Марину, как ей показалось, без чувств, зашагал в прихожую одеваться.
Не думать о нем. Думать о чем-то другом, например о работе…
Оливия! Надо позвонить ее матери, поинтересоваться, не вернулась ли она. Попрощавшись с Яном, она кинулась к телефону, набрала заученный номер, гудки, гудки. Надо же, произошедшее заставило забыть о подруге! Стало стыдно перед собой.
Никто не ответил. Значит, мать Оливии или спит, или уехала к родственникам, и Оливия не вернулась. Что и следовало доказать. Мысли о прошедшей ночи отступили, стало бесприютно и одиноко. Столько переживаний, что одно глушит другое. За что все это? Марина никому не делала и даже не желала зла, жила по совести и по любви, и тут ловцы эти, таинственные женщины, выпивающие жизненные силы, и Ян. Который тоже не вполне человек, и непонятно, чего от него ожидать. Вот ведь вляпалась!
Оливия, где ты? Жива ли? Как помочь тебе?
Еще и на работу ехать, думать о ней… Черт! Марина ведь прохлопала сенсацию! Срочно нужно написать о перестрелке, пока никто не опередил. Вроде, кроме нее, журналистов на маскараде не было, а значит, и фотографий в Сети нет.
Марина перегнала фотографии, отобрала пару снимков с Вейдером, прикрепила к пока еще пустому документу, затем нашла фотку с санитарами, входящими в «фильтрационную». Трупа нет, ну и ладно, и так все понятно.
Она сделала бутерброд, откусила огромный кусок, запила кофе, закашлялась, подавившись. Итак, что писать? Вечеринка, бла-бла-бла, все круто. Группа такая, группа сякая… У посетителя в костюме Дарта Вейдера начался психоз, он выхватил пистолет и принялся стрелять в воздух. Спустя пару минут смутьян упал замертво. Какая печаль! Испорчена замечательная вечеринка! Кстати, кто был в костюме злого джедая?
Надо погуглить.
Как она ожидала, поиск не дал результата. Пришлось писать: «Не стоит звать знакомцев на праздник, они могут его испортить».
Нормально. Теперь подправить, придумать название и отослать Тампону. С заглавиями у Марины было плохо, порой она придумывала их дольше, чем писала саму статью.
«Происшествие на карнавале». Нет, не пойдет, слишком школьно. «Дарт Вейдер испортил вечер»… Фу! О! «Никогда не приглашайте ситхов». Марина щелкнула кнопку «отправить». Лови, Тампошка, радуйся. Вторую статью она напишет об исчезновении Оливии.
Вызвав такси, Марина принялась одеваться, пытаясь осмыслить случившееся ночью. Что это было, она так и не поняла. Как теперь вести себя с Яном, тоже непонятно. Лучше делать вид, что ничего не случилось и все по-прежнему.
Спускаясь по лестнице, она мурлыкала себе под нос прилипчивую песенку, у двери столкнулась с девчонкой, которую напугала. Протрезвевшая девушка, естественно, не узнала ее без грима, нажала на кнопку, открывая дверь. Марина остановилась поодаль, ощущая смутную тревогу. Откуда чувство? Ничто ведь не предвещает…