Любовь продается или пираты 25 века
Шрифт:
Три пары глаз уставились на меня. Я медленно подбирала вежливые слова.
— Я не знаю, сколько еще пробуду на Лире. Возможно, мы закончим декорирование дома раньше, чем собирались, — при этих словах коротко зыркнула на бабушку, та молчала, — поэтому не хотелось бы бросать класс на полдороге и улетать, так ничему и не научив детей.
Кир пристально смотрел на меня. Я чувствовала его испытующий взгляд, словно он материальный, но сама боялась посмотреть в ответ.
— Вы всегда можете задержаться, чтобы закончить обучение, даже после окончания работы здесь, — не унывал Бат.
Повернувшись к Киру, он спросил:
— Дэн, ты же не выгонишь гостей
И, дождавшись тихого "не выгоню", продолжил:
— Я могу предложить вам хорошую зарплату, помещение, подпишем выгодный договор… Соглашайтесь, Лия. Девушки от вас в восторге, Трис просто бредит вами. И даже, если хотите, — Бат извиняющеся посмотрел на Кира, — мы можем предоставить в ваше распоряжение пустующий особняк на третьей окружности. Несколько домов еще ждут своих жителей.
— Это ни к чему, — твердо отрезал Кир.
Я растерялась. С одной стороны, мне понравилось опять танцевать, понравилось быть полезной, понравилось легко и непринужденно общаться с девушками, чувствовать их живой отклик. С другой — наши непонятные подвешенные отношения с Киром, отношения, готовые в любую секунду взорваться либо войной, либо безумием страсти.
— Я не знаю, — тихо произнесла, всей душой желая согласиться. — Ба? Как ты думаешь?
Вопросительно посмотрела на бабушку.
— Нечего тут раздумывать, — отрезала родственница, и уже Бату: — Она согласна. Давайте договор.
И я стала работать. Каждый день, кроме выходных, после обеда я садилась в маленький флаер и улетала в Ист. Иногда брала с собой Киру. Пока у меня было два класса: малыши, возрастом по пять — семь лет, и подростки по четырнадцать — шестнадцать. Пока я проводила занятия с малышами, моя девочка училась танцевать вместе с ними.
До этого меня терзало беспокойство, что Кира уже несколько недель не занималась и не общалась со сверстниками. По вечерам я включала ей небольшие обучающие программы, но столько всего отвлекало ее от занятий, что сосредоточиться удавалось не всегда. Успокаивала себя тем, что она еще маленькая, да и Кир постоянно ей что-то рассказывает и показывает. Поэтому, когда Бат предложил мне работу в школе, я согласилась еще и по этой причине.
Мне казалось, что я нашла свое призвание. Не дизайнером мне нужно было становиться и не генетикой заниматься. А тем, что у меня получалось лучше всего, — танцевать. Странно, я раньше в своей жизни никогда никого не учила. У меня пока не было ни программы обучения, ни какого-либо плана или расписания, все свои занятия я проводила импровизируя, но тем не менее детям безумно нравилось. Родители малышей приходили благодарить, а молодые люди из Веста (второго поселка) записывались в очередь на занятия. Желающих было столько, что двух занятий в день оказалось мало, пришлось создать группу выходного дня для девушек и юношей, а малышам увеличить численность группы.
Через неделю я в Исте стала почти своей. Все учителя в школе были людьми, андроиды работали только подсобными рабочими. Молодые женщины и мужчины тепло приняли меня в свой коллектив. Расспрашивали о Прим, о жизни в столице, о моей работе дизайнера, но ни разу не поинтересовались моими отношениями с Дэном Файнсом. Эта тема была под запретом. Возможно, мэр постарался.
В поселке Кир был всеобщим кумиром. Стоял чуть ниже, чем бог, но почти вровень. Я хмыкала и прятала ироничную ухмылку, в очередной раз слыша дифирамбы любимому патрону. "Он привез нам автоматическую колыбель для нашего малыша с самой Прим", — хвасталась
Я и так держусь из последних сил. Соблазн подойти к Киру, притянуть его красивую голову к себе, впиться поцелуем в губы, оплести руками и ногами, присвоить и раствориться в его страсти — непреодолим. Подавлять желание, вспыхивающее только от одного взгляда на него, становится все труднее и труднее. Особенно, видя такой же ответный жадный голод в серых глазах. В сорока комнатах огромного дома можно было бы не встречаться неделями, но нас как магнитом тянет друг к другу. Мы сталкиваемся в коридорах и на террасе, одновременно выходя подышать воздухом. Мы вместе заходим к Кире в комнату. И если вдруг я соберусь пробраться к кухонному автомату заказать чего-нибудь на сон грядущий — Кир уже сидит перед ним и ждет свой заказ. Куда бы я ни пошла — везде натыкаюсь на него. Мы похожи на двух одержимых свихнувшихся наркоманов и не в силах сопротивляться этой безудержной тяге. Нас объединяет не только любовь к дочери и сильное сексуальное притяжение, нас крепко — накрепко навек связала общая тайна, горькие неизгладимые воспоминания, одна на двоих застарелая боль. Мы столько пережили вместе на спутнике, что эта связь стала крепче стальных канатов. Почему же, если я уже выяснила, что влюблена, я так досадно теряюсь в его присутствии? Я не могу выдавить ни слова. Горло сжимает спазм, а сердце испуганно трепыхается в груди. Когда я стала такой нерешительной скромницей?..
Я смотрела на Кира, показывающего дочери, как работать с голографическим компом на браслете (он недавно подарил его ей), и тихо улыбалась. Кира была в восторге, маленькие пальчики перебирали возникающие в воздухе окна, нажимали, раздвигали картинки, а он показывал, как узнать свой пульс или давление, карту местности, календарь, позвонить по видеофону или посмотреть сказку… Меня никто не замечал: я стояла у приоткрытой двери и наслаждалась созерцанием и своей невидимостью.
Две склоненные друг к другу головы, такие разные внешне и такие одинаковые внутри. "Какой чудесный ребенок у нас получился! — подумала я нежно. — Кира обязательно вырастет красавицей. Умная, сильная, смелая, любознательная… Ей все будет по плечу".
Я смотрела, как они одинаково вскидывают голову, как одинаково хмурятся или зеркально качают ногой, закинутой на ногу. Я видела, как рука Кира потянулась приобнять и поддержать девочку еще до того, как та чуть качнулась на стуле… Было видно невооруженным взглядом, как Кира тянется к этому мужчине и как мужчина любит малышку.
"Я не могу разлучить их, — думала я, — не могу разорвать эту крепкую, сильную связь отца и дочери. Не посмею. Это будет преступлением, и я никогда себя такого не прощу".
И вдруг новая мысль неожиданно пришла в голову: "Я хочу еще детей. И именно таких, как моя дочь. И именно от этого мужчины". Как будто что-то почувствовав, Кир поднял голову и наши глаза встретились. Что он прочитал в моих, что понял? Я смутилась, щеки обожгло огнем.
— Солнышко, — сказал он Кире, не отрывая от меня взгляда, — давай оставим на завтра изучение остальных функций твоего браслета, нам пора спать.