Любовь с изъяном

Самойлова Татьяна Сергеевна

Подойдя к своей калитке, он незаметно прошмыгнул в дом и снова стал разглядывать окровавленную комнату. Поняв, что придуманный план надо приводить в действие, он снова вышел на улицу. Заглянув в окна гостевого домика, Борис убедился, что мама спит. Затем, надел перчатки и взял, стоявшую неподалеку, канистру бензина. Плеснув через открытое окно часть жидкости, он стал поливать свой дом снаружи. После чего взял еще одну канистру и прошелся по стенам еще раз, налив небольшую часть, в большую, наполненную водой бочку, стоявшую возле дома. После чего зашел в дом. Подойдя к окну, он чиркнул спичкой и кинул ее вниз. Но, к его огромному сожалению, пламя погасло, не успев долететь до земли. Вторая попытка тоже не дала нужного результата. Тогда он принял решение, поджечь крыльцо. Но это был опасный момент. Если бы пламя

началось с окна, то он бы выбежал на улицу через дверь. А теперь придется поджигать дверь, чтобы вылезти через окно. И вот здесь вопрос, успеет ли? Сгорать заживо не входило в его планы, а во время начала пожара нужно находиться внутри дома, а никак не снаружи. Иначе это вызовет лишние подозрения. Но тут у находчивого мужчины возникла идея, которая полностью снимет с него любые подозрения. Он вернулся к окну, достал пачку сигарет и закурил. Бросив тлеющих окурок через окно, он сел на кровать и стал ждать. Этот вариант должен сработать. Главное, успеть выбежать. Ожидание было недолгим. Совсем скоро он услышал характерный треск и увидел отблески огня, освещающие окно. Быстро поднявшись, Борис подошел к двери, открыл ее и оторопел. Вход был перекрыт огненной стеной: «Как же быстро огонь обхватил весь дом», – подумал перепуганный мужчина, и, понимая, что назад пути нет, закрыл глаза и проскочил через огненный выход. Сильный запах гари, ударил в нос, глаза заслезились и он почувствовал острую жгучую боль по всему телу. Поняв, что пламя захватило и его, Борис закричал, упал на траву и стал валяться на ней, пытаясь сбить с себя огонь. Наконец, ему это удалось. Но он не сразу это понял, так как невыносимая боль окутывала все тело. Крича, словно раненый зверь и стуча руками и ногами по земле, Борис не заметил, как из гостевого домика выбежала перепуганная мать.

– Сынок! – закричала женщина, увидев горящий дом. – Боренька! Боря! О Господи! Боря!!!

– Мама, я здесь, – простонал он, пытаясь подняться с земли, и махнул рукой.

– Сыночка! Жив! Ты как? Сильно тебя обожгло? Хорошо хоть выбежать успел.

– Мама, дом горит… – с трудом пробормотал мужчина. – Тушить надо…

– Ох, ты! Господи! – всплеснула руками женщина, и, очнувшись, подскочила. – Как же го тушить-то? Он уж весь горит! Надо шланг… Вызвать… – заметалась женщина, не зная и не понимая, что ей делать.

Увидев бочку с водой, она одним скачком подлетела к ней и поволокла ее к месту пожара. Поняв, что это ничего не даст, женщина схватила очень странный, но глубокий ковш, который первый ей попался под руку, и плеснула им, водой из бочонка. В которую, так предусмотрительно, любимый сынок, подлил бензина. Дом загорелся еще сильнее. Поняв, что одной ей не справится, несчастная женщина, стала кричать, что есть мочи: «Пожар»! в надежде разбудить соседей.

Люди, услышав громкие крики о помощи, повыскакивали из своих домов, пытаясь помочь своим горе соседям. Многие сразу стали уперто пытаться брать воду из той самой бочки, тем самым раззадоривая и усиливая пламя огня. Наконец, кто-то осознал, что вода там смешана с бензином и призвал помощников прекратить брать оттуда воду.

А Борис лежал на земле и смотрел, как огненные языки пламени пожирают его, уже бывший дом. Он со слезами на глазах смотрел на эту страшную картину, понимая и осознавая, что он это сделал сам. Собственными руками. Сначала убил жену, а потом, для сокрытия улик, поджег свое собственное жилище. Он сжег все прошлое. То прекрасное прошлое, где они жили с Лерочкой. Где они вместе спали, вместе ели, смеялись, смотрели телевизор. Вся прошлая и такая счастливая жизнь, пролетела у него перед глазами. Как тяжело и больно осознавать, что ее больше нет. И все это никогда не повториться. Как горько понимать, что еще пару дней назад, все было по-другому. И он даже подумать не мог, как круто все повернется и изменится. Всего пару дней назад он лежал в теплой постели, и не думал о полиции, о том, что надо скрыть улики. И тем более о том, что он убьет собственную жену. Да, он знал и чувствовал предательство и измены, но все-таки до последнего, думал о том, чтобы сохранить семью. А что теперь? А теперь, он лежит весь обожженный и смотрит на то, как его дом превращается в пепел. Вместе с прошлой жизнью… Затем, он услышал вой сирены и увидел приближающуюся машину. Видимо, кто-то из соседей, все-таки додумался вызвать пожарных. Сквозь шум Борис услышал очень тяжелые, но сокровенные слова:

– Да, все уже. Нечего тушить. Одни угли остались. Что так поздно вызвали-то, а?

А затем послышался возмущенный крик матери:

– Сергей Иванович! Это же эта потаскуха подожгла! Я-то и не поняла сразу, зачем она приходила. Теперь ясно стало.

– И я ее тоже видела! – подхватила тетя Лида. – Я же слышала, как Маринка орет, в окно выглянула, а там эта.

– Кто «эта»? – непонимающе спросил местный участковый.

– Алкоголичка эта, – ответила соседка.

– Лидия Степановна! Выражайтесь яснее! Алкоголичка это кто?

– Кто-кто, – опять влезла в разговор мать. – Шлюха эта! Жена Борькина.

– Лера? А почему она алкоголичка? Зачем ей собственный дом поджигать?

– Да какой собственный-то? Здесь все наше с сыном, – горько вздохнула мать и добавила: – Было.

– А где и когда вы видели Валерию?

– Я услышала крик Маринкин, – опять затараторила болтливая соседка. – В окно высунулась, смотрю, а она бежит. И Маринка следом бежит и кричит. Потом Маринка отстала, а та, опрометью в лес.

– А с чего вы взяли, что это именно она была? – сосредоточенно поинтересовался участковый.

– Кто? Маринка?

– Нет, Лидия Степановна! Лера!

– Аааа. Так ее не спутаешь. Юбка такая пестрая, частенько она в ней ходила. И шляпа. Она ее, по-моему, круглый год носила.

– То есть Валерию вы узнали по одежде? Верно?

– Ну да. А как я ее еще узнать должна была? Да и на кого бы Маринка так орала?

– Марина Константиновна, – обратился представитель власти к маме Бориса. – А почему вы бежали за невесткой?

– Ох, – тяжело вздохнула женщина. – Понимаете, Сергей Иванович, она же Борьку-то моего бросила. Хахаля богатого себе нашла. Ну, Борька-то ее за это и прогнал. А тут я встаю вечером, смотрю, а она вокруг дома ходит и вроде как чем-то поливает. Я в темноте не разобралась, что она делает. Я подумала, что она вокруг охаживает, да поглядывает, как в дом забраться. Может, забыла чего, может, к Борьке вернуться решила. Ну, я и психанула. Ушла – уходи! И нечего здесь шляться и душу ему бередить. Он-то парень добрый. Простит. А на кой она нужна, гулящая-то баба? Вот я и погнала ее.

– А вы говорите, поливала чем-то. Что это значит?

– Не поливала, а так показалось. Она руками на дом махала, я подумала, что она в дом попасть пытается. Может дверь ищет. Может окно. Она же пила последнее время много. А когда дом горящий увидела, поняла, что она махала. Видимо бензином полевала. Я просто в темноте не разглядела.

– А у вас был бензин?

– Конечно. Вот здесь, возле моего домика, – она махнула рукой в сторону гостевого дома, – канистры стояли. Две штуки там было. Сейчас не вижу нигде. Наверное, сгорели.

– А как вы пожар увидели? И самое главное, когда? Сколько прошло времени, после того, как вы выгнали невестку. И кстати, если было темно, и вы даже белые канистры в темноте не разглядели, что странно, то, как вы опознали Леру? Тоже по одежде?

– По одежде! Я с ней, сколько лет живу! И с детства ее знаю. И движения, и походку. Нее, я эту курвятину ни с кем не спутаю. И одежда, конечно, ее была. Вечно вся пестрая, как попугай! Лишь бы мужики на нее заглядывались. А то, что у нее муж законный есть, для которого стараться и выглядеть хорошо надо, подзабыла. Тьфу, – Сплюнула Марина Константиновна, и сильно сжав кулак, сквозь зубы процедила: – Жаль, что я эту дрянь не догнала. Ох, как жаль! Всю морду б ей разбила. Еще и посадила бы. Как же я не поняла, что она поджигает? Где теперь Борьке жить? Ладно, я ему свой уступлю. А мне жить где?

– Дом, дело наживное. Главное, что все живы остались.

– Это да. Если бы с Боренькой, что-нибудь случилось, то я бы ее просто убила бы! Сергей Иванович, дорогой! Ты найди ее! Найди мразь эту! Пусть дом новый строит! Она же оплатит нам ущерб? Да?

– Если вина будет доказана, то конечно, компенсацию получите. И вы так и не сказали, через какое время, после ее ухода, начался пожар?

– Не ухода, а побега.

– Пусть будет побега. Не столь важно. Так все же?

– Так я и не знаю даже… – Задумчиво пожала плечами женщина. Я вернулась и легла, а потом почуяла запах гари. Выглянула, а там полыхает все!